Алфи и зимние чудеса

Сочельник был особенным днем для всех моих семей. Даже Томаш взял выходной и закрыл свои рестораны на Рождество и День подарков[5], сказав, что для него и сотрудников важно провести время с семьей. Единственная проблема заключалась в том, что мои семьи не собирались вместе в канун Рождества, поэтому мне предстояло ходить по домам, если я хотел увидеть всех. Клэр и Джонатан были заняты последними приготовлениями к великому событию. Клэр суетилась с блюдами, которые успела приготовить заранее, а Джонатану пришлось следить за тем, чтобы двое очень активных детей и один очень активный котенок развлекались, но не буйствовали, и это требовало от него немалого мужества. Я пытался помочь ему, правда, безуспешно. В конце концов он сдался и повел их в парк, чтобы они выплеснули избыток энергии, и позвал с собой Мэтта, который пришел с Генри и Мартой. Полли судорожно носилась по магазинам, как обычно совершая покупки в последний момент. Она всегда этим отличалась, не в пример дотошной и организованной Клэр. Я лишь надеялся, что она не забудет купить побольше сливок для пудинга, потому что с нетерпением ждал именно этого угощения.

Я твердо решил отвлечься от грустных мыслей о Тигрице хотя бы на этот день. Если Джордж смог это сделать, то и у меня получится. Я по-прежнему тосковал по ней, она была единственной кошкой, которую мне хотелось бы навестить сегодня, но увы… Однако Рождество – время для веселья, и я собирался оторваться на полную катушку.

Время после возвращения Гарольда и вечеринки в его доме я бы назвал горьковато-сладким. Гарольд и Маркус стали неотъемлемой частью нашей семьи. Они так удачно вписались, как будто всегда были с нами. Маркус, веселый и добрый парень, переживший болезненный развод, казался мне идеальной парой для Сильвии. Если бы она, конечно, не была такой психованной. Конечно, мне следовало бы прекратить попытки сватовства, потому что забот и без того хватало. Но я ничего не мог с собой поделать: меня не отпускала надежда вернуть соседок в нашу большую семью, хотя до сих пор мои односторонние беседы с Тигрицей так и не зажгли искру вдохновения.

Друзья-кошки не очень-то помогали мне полезными советами. Даже Элвис не видел ни одного подходящего телесериала. Такое впечатление, что с уходом Тигрицы мы лишились и всяких планов, и только я надеялся, что мое призвание помогать людям не умрет вместе с ней. Брешь, которую она оставила в нашей кошачьей компании, в нашей семье и наших отношениях, была слишком велика и очевидна для всех нас. Тигрица как клей держала нас вместе, и без нее нам нужно было сплотиться еще сильнее, зная, что чего-то… вернее, кого-то не хватает.

Джордж справлялся гораздо лучше, чем я думал. Он скучал по ней, много говорил о «маме Тигрице» так, что мне хотелось плакать, но при этом всегда был занят. Он навещал Гарольда – эти двое стали просто не разлей вода, – и я предоставил ему личное пространство для этой дружбы, как поступил и с Ханой. Он рассказывал мне, как сидит рядом с Гарольдом на новом диване, смотрит телепередачи о каких-то «очень старых вещах», наслаждается новым любимым лакомством – размоченным в чае печеньем. Должен признаться, я не смог устоять перед искушением и шпионил за ними. Иногда мне удавалось наблюдать за ними через окно, и они на самом деле очень мило выглядели вместе – вот уж не думал, что когда-нибудь скажу такое о злом Гарольде. Он больше не злился и был счастлив, и, насколько я знаю по своему богатому жизненному опыту, счастье меняет людей к лучшему, вот почему мне так хотелось всех осчастливить.

Джордж навещал и Хану дома, хотя, к сожалению, их общение временно прекратилось на этой неделе, потому что Сьюзен, уборщица, уехала на долгие рождественские каникулы. Джордж пытался убедить Хану выйти на улицу, но она не осмеливалась или, вернее, не могла. Но, Джордж, истинный сын своего отца, не сдавался и обещал, что в новом году удвоит усилия, надеясь, что к лету она, возможно, познает всю прелесть жизни на свежем воздухе. Я радовался тому, что у него появилась цель. Хана очаровательна, но, по словам Джорджа, тоскует по прежнему дому, и к тому же живет с двумя несчастными хозяйками. Хана не жаловалась, но я мог представить, как ей грустно, а теперь и Джордж не мог к ней зайти и подбодрить, так что им пришлось вернуться к забытой практике общения через стекло.

– Видишь ли, папа, – очень по-взрослому объяснил мне Джордж. – Я скучаю по маме Тигрице, но знаю, что она была бы довольна мною, потому что я провожу время с одинокими человеком и кошкой, и рядом со мной они не чувствуют себя так одиноко.

Я думал, что лопну от гордости за своего милого, доброго, заботливого котенка. Что ни говори, а мы с Тигрицей хорошо его воспитали.

* * *