Альфред Нобель

Но вернёмся назад, в 1860 год. До того, как присоединиться к кавказскому предприятию своих братьев и всерьёз заняться нефтью, Альфред Нобель немало времени посвятил поискам способа, который сделал бы употребление нитроглицерина более безопасным. Эта проблема очень волновала Нобеля, и ещё в Америке он запатентовал усовершенствованный нитроглицерин, включавший в свой состав, помимо необходимых компонентов, часть метилового спирта, который, по мысли Нобеля, легко удалялся в момент использования. Альфред полагал, что таким образом он решил проблему неустойчивости нитроглицерина. Но практика показала обратное тому, чего Нобель добивался: метиловый спирт препятствовал нормальному взрыву, поскольку испарялся не так легко, как это предполагал Нобель. Нужен был новый способ.

Возвратившись из Америки, Нобель опять столкнулся с той же проблемой. Завод в Крюммеле нуждался в реконструкции. Предотвратить взрывы было невозможно, а это только дискредитировало нитроглицерин. Нависла опасность повсеместного запрета нитроглицерина. Всё это лишний раз напоминало, что с поисками способа, который если и не сделал бы нитроглицерин абсолютно безопасным, то уж во всяком случае уменьшил бы риск при его использовании, медлить было нельзя.

Теперь все силы Нобель направил на поиски вещества, которое можно было бы пропитать нитроглицерином. Понятно, что это должно было быть твёрдое вещество. Но какое? Нобель проводил опыты сначала с пироксилином, затем с перемолотой в порошок бумагой. Новый компонент нитроглицерина, который искал Нобель, должен был быть скорее всего пористым, он не должен был взрываться или самовозгораться, а при соединении с нитроглицерином не должно было происходить никакой реакции. Эти строгие требования позволяли лишь надеяться на то, что новый компонент будет усиливать и силу взрыва.

Поставленная задача дала изобретательному уму Нобеля возможность развернуться: он ставил бесконечные опыты с бумагой, деревянной стружкой, перемолотым кирпичом, цементом… Затем его внимание переключилось на легко добываемые ископаемые: глину, гипс, кремний…

Много миллионов лет назад, во времена вторичного периода, Европа была покрыта океаном. В водах этого океана жили разнообразные одноклеточные организмы. И именно в тот период возникли диатомеи[14] — микроскопические водоросли, покрытые кремнёвым панцирем.

После того как появился материк, который мы теперь называем Европой, из панцирей диатомовых водорослей возник диатомит, или кизельгур, — пористая и химически нейтральная почва. К тому времени, когда Нобель работал над усовершенствованием нитроглицерина, кизельгур уже нашёл применение: его достаточно широко использовали в качестве фильтра при производстве сахара. Одно из самых крупных месторождений кизельгура находилось в Ганновере, недалеко от Брунсвика, но хорошей дороги к нему в то время не было.

Кизельгур использовался и на заводе Нобеля — как прокладка, заполняющая пространство между металлическими сосудами с нитроглицерином. И однажды под воздействием реактивировавшихся кислот, один из этих сосудов начал протекать. Кизельгур впитал жидкость, в результате чего образовалось нечто вроде пасты. И Нобелю ничего не оставалось, кроме как принять этот подарок судьбы: перед ним был динамит.

В связи с этой историей на память приходит множество других легенд, повествующих о том, что все великие открытия своим появлением обязаны случаю. Однако трудно поверить, что такой одарённый учёный, как Александр Флеминг, в 1945 году получивший Нобелевскую премию в области медицины, «растил» в своей лаборатории плесень просто так, не имея по этому поводу каких-то мыслей и догадок. Конечно, он не мог знать, что изобретёт пенициллин, но он наверняка отдавал себе отчёт в том, что плесень приведёт его к пониманию чего-то важного и интересного. Миллионы людей не раз в своей жизни видели подпрыгивающую под напором пара крышку кастрюли, но только Дени Папен заинтересовался этим явлением. А что касается изобретения слоёного теста знаменитым художником Клодом Желе, то его «случайность» кажется и вовсе невозможной. Тот, кому приходилось пропитывать тесто маслом, складывать его, потом снова пропитывать и так несколько раз, может подтвердить: чтобы тесто получилось, нужно знать, что ты делаешь и, конечно, хотеть этого.

Поэтому давайте оставим все эти сказки о «случайных» изобретениях и поверим в то, что Нобель искал и нашёл то, что искал. Ибо в противном случае мы не сможем объяснить его опытов с цементом, древесными опилками, кирпичом и многим другим.