Альфред Нобель

И вскоре Альфред Нобель понял, что ему не удастся сделать из S"usses Wienerm"adel женщину своей мечты — изысканную даму. Но он всё-таки очень ею дорожил. У него даже появилась занимательная идея отвезти её в Стокгольм и в день рождения матери познакомить её с Софи. Когда он написал ей об этом, она была больна: «Если вы будете настолько милой, что быстренько поправитесь, то я попытаюсь поскорее уладить все свои дела, чтобы отвезти вас в Стокгольм. Но вы непременно должны себя хорошо чувствовать, чего я вам от всего сердца желаю». Он хотел, чтобы Софи произвела хорошее впечатление, а болезненный вид мог этому помешать.

Софи так никогда и не поехала в Стокгольм. Тем не менее, Альфред представил её своим братьям. Это была катастрофа. Принципиальный Людвиг посчитал эту связь непристойной и уговаривал Альфреда порвать с Софи. Впрочем, мнение окружения Нобеля о его пассии было неоднозначным: Поль Барб и Виктор Гюго очень ценили подругу Нобеля.

В Париже ей становилось всё хуже и хуже. «Отшельнице поневоле» всё больше надоедала её тюрьма. Характер Софи начал меняться: она делалась ворчливой, подавленной, нервной. Чтобы дать ей возможность рассеяться, в 1880 году Альфред отвёз Софи в Бад-Ишль, курорт в Австрии, где пятью годами позже он купил ей дом.

Софи, не покидавшая квартиры на авеню Эйлау, была измучена одиночеством. Но Альфред становился всё суровее по отношению к ней, он находился в постоянных разъездах и виделся с Софи крайне редко. Вот фрагмент одного из писем в Бад-Ишль, в котором явно прослушиваются интонации, вряд ли способные воодушевить и вселить бодрость: «Я живу совсем один в огромной столице, вроде бы среди людей. Но они где-то далеко и кажутся какими-то грустными и скучными. В моём возрасте каждый нуждается в ком-то, кого он мог бы любить и с кем хотел бы жить. Если бы вы этого хотели, вы стали бы этим человеком. Но вы делаете всё, чтобы это было невозможным. Ещё в первый день нашего с вами знакомства я попросил вас приложить хотя бы какие-нибудь усилия и немного воспитать себя, поскольку жить с человеком, которого вы стыдитесь из-за недостаточной культурности и тактичности и который, возможно, будет вас попрекать этим, очень, очень трудно».

Всё начинается как будто в естественном для Нобеля тоне. Тон письма не меняется, Нобель развивает свою мысль и наконец подводит её к важному пункту: «Не стыдиться — это может позволить себе только человек, который пишет — или, как вы выражаетесь, разводит пачкотню — от чьего-то чужого имени и под этим именем отправляет свои ужасные письма через весь мир».

Оказывается, что Софи путешествовала под именем мадам Нобель! Это было по меньшей мере некрасиво с её стороны, что, впрочем, ни в коем случае не извиняет и не оправдывает грубости Альфреда. Под именем мадам Нобель Софи объехала почти все крупные отели, расположенные на австрийских водах. Её окружали поклонники. Нобель то впадал в гнев, то изнывал от нежности. Однажды он написал ей: «Возможно, я уже никогда не обрету прежней силы моего рассудка. Я не ругаю вас за это, дорогое моё дитя, всё сказано и всё сделано, это моя ошибка и вы ни в чём не виновны… Вы не можете отдавать себе отчёта в том, что после долгих лет щедрости в узком, материальном смысле этого слова я внезапно пожертвовал собой, то есть моим временем, моими обязанностями, моей внутренней жизнью, моей репутацией…»

А однажды Берта фон Зутнер, зайдя в цветочную лавку, случайно услышала, что работник готовит цветы для мадам Нобель. Естественно, Берта тут же отправила Нобелю письмо с поздравлениями. Нетрудно представить себе, что испытал Нобель, когда получил его.

Отношения Софи с поклонниками не были только платоническими. Долгое время Нобель делал вид, что ничего не замечает, и оплачивал квартиру, отели, драгоценности, лошадей, вино, шляпки и многое другое. Наконец он решился немного её пожурить. Софи его не слушала и продолжала свои проказы, которые, несомненно, приносили ей, измученной суровостью человека, которого язык не поворачивается назвать её любовником, определённое облегчение. И тогда Альфред порвал с ней, посоветовав ей найти нового покровителя.

Она не колеблясь согласилась принимать от Нобеля ежемесячное содержание взамен на отказ от претензий любого рода. Софи обещала больше его не тревожить. И спустя какое-то время она нашла себе нового любовника — венгерского офицера Капи фон Капивара[43], который зарабатывал себе на жизнь ремеслом жокея на скачках. Нобель решил доиграть свою роль до конца — он отправил Софи любезное письмо с наилучшими пожеланиями и с тех пор почти с ней не встречался. Он по-прежнему обещал пожизненно выплачивать ей содержание в размере 300 тысяч… венгерских марок. Софи была упомянута и в его завещании в числе наследников.