Альфред Нобель. Биография человека, который изменил мир

Софи? Решится ли он представить ее родственникам? Он протянул ей мизинчик. «Если Ты будешь хорошей девочкой и вскоре поправишься, я попытаюсь устроить все так, чтобы Ты поехала со мной в Стокгольм»³⁵.

Альфред считал, что Софи преувеличивает свои проблемы со здоровьем. Усталость и подавленность чаще всего связаны с тем, что у нее «неделя», считал он и пытался напомнить ей об этом. «Ты должна постоянно говорить себе, что существует… много тысяч людей на земле, которые куда больнее тебя и к тому же лишены всякой поддержки», – писал он.

На следующий день он мог потратить несколько драгоценных часов на поиски бутылочки специальной воды Franzensquelle только потому, что эта, как считалось, лучше для ее здоровья, чем та, которая есть в Швальбахе. И когда нужную воду найти в Париже не удалось, он заказал ее срочной почтой из Германии и переслал Софи.

Альфред надеялся, что на водах улучшится не только здоровье Софи, но и ее образовательный уровень. Компаньонку он задумал для того, чтобы Софи поучилась. Альфреда мучило то, что в ее письмах даже слово Monsieur написано неправильно. Он рекомендовал ей, что почитать, что изучить, справлялся, как идут дела. «Читаешь ли усердно?» Он советовал ей купить роман Бальзака, который легко читается. Тот назывался «Мемуары двух юных жен».

Но вскоре снова взыграла ревность. «Не то чтобы я хотел ворчать, но мне очень хотелось бы знать, от англичанки, англичанина или немца, говорящего по-английски, Ты узнала прекрасные выражения Darling etc.», – писал он 2 сентября 1878 года.

Альфред страдал, не зная, что подумать. Ему чудилась толпа мужчин, ухаживающих за Софи в Швальбахе. Должно быть, все это уже давно продолжается за его спиной. Конечно, она молчит об этом. Никакой поездки в Стокгольм для Софи не будет.

Никогда ранее он не чувствовал себя таким одиноким и забытым. Ради нее он поставил на карту свое положение в светской жизни Парижа. И вот благодарность! В конце концов он лично приехал в Швальбах и помог Софи с компаньонкой перебраться на другой курорт на Атлантическом побережье.

Однако он словно попал в заколдованный круг. По возвращении в Париж его снова кидало из крайности в крайность, он не мог совладать с эмоциями. Она уже забыла его, в этом он не сомневался. Само собой, она развлекается с другими. Настроение упало до нуля. Ко всему прочему дома у него всегда толпился народ. Едва Людвиг и его семья убыли домой после долгого весеннего пребывания в Париже, как в дверь уже стучал шурин брата со всем выводком. Правда, у Альфреда служила экономка Элиза. Да и остальная прислуга делала все, что было в ее силах, однако о гостях кто-то должен заботиться, вывозить их в театры и достойно угощать. «Днем по дому бегают гости, словно у меня тут отель, и мне не выпадает ни минуты покоя», – жаловался Альфред. Чтобы выкроить время для работы, ему приходится работать в «чрезвычайно необычное время».

Дошло до того, что Альфред стал раздражаться даже на лично им выбранного химика Жоржа Ференбаха за то, что у того не хватало ума вовремя уйти домой с работы. И даже визит старого друга и коллеги Аларика Лидбека его не обрадовал. Лидбек уже некоторое время находился в Париже, чтобы, в частности, разработать чертежи нового аппарата по производству гремучего студня. Друг стал настолько тугим на ухо, что Альфреду приходилось кричать, что очень его мучило. Гуляка и ловелас Лидбек жил теперь тихой и счастливой семейной жизнью с 27-летней кузиной, что, вероятно, способствовало перемене в настроении Альфреда.

Альфред Нобель чувствовал себя выведенным из равновесия. Ему требовались покой и отдых. Даже городская жизнь его более не влекла, как он объяснял Софи. «Как, однако, может измениться человек: в прежние времена я стремился в мировые столицы, чтобы там наблюдать стремления человеческие и участвовать в них; теперь же я мечтаю унестись как можно дальше отсюда, чтобы насладиться прекрасным земным покоем, который как бы предвосхищает покой вечный»³⁶.

* * *

В профессиональном плане Альфреду сопутствовал благоприятный попутный ветер. Патенты на его гремучий студень буквально сыпались один за другим, и по случайному совпадению примерно в то же время, когда истек срок действия нескольких патентов на динамит. Таким образом, он сохранил монополию во многих странах, что, естественно, положительно сказалось на доходах. Однако далеко не везде этот умный ход воспринимали без сопротивления и далеко не все были рады новой взрывчатке. В Великобритании инспекция по взрывчатым веществам потребовала проведения не менее тысячи новых испытаний³⁷.

Однако в большинстве стран новинку встретили с энтузиазмом. Когда при строительстве Сен-Готардского тоннеля в Альпах динамит заменили гремучим студнем, скорость прохода возросла с двадцати до тридцати метров в день³⁸.