Альфред Нобель. Биография человека, который изменил мир

Альфред Нобель предпочитал писателей, которые несли вдохновляющие идеи, и романы, где больше говорилось о том, какой жизнь должна быть, чем о том, какова она есть. Например, он очень любил истории про людей, отвернувшихся от бездушного материализма и пришедших к пониманию высших ценностей жизни. Тщеславие, жадность и лицемерие – по мнению Альфреда, не было ничего хуже, и не важно, наблюдал ли он эти качества в других или обнаруживал в самом себе. Ему хотелось, чтобы литература клеймила их, желательно с педагогическим пафосом. Современная реалистическая литература, как ему представлялось, лишь воспевала достойный осуждения образ жизни, но не указывала путь к жизни лучшей.

При этом политические симпатии 30-летнего Альфреда были на стороне левых либералов, таких как Рюдберг. Оба презирали лживость верхушки и их привилегии, мечтая свергнуть королевскую власть и поколебать положение дворянства. Жесткие нападки Виктора Рюдберга на духовенство и Церковь должны были прийтись по вкусу Альфреду, судя по его собственным поэтическим опытам того времени.

«Нет, не в переполненных церквях, где пастор проповедует свой бред перед легковерной паствой, зевающей или спящей, человек склонный к задумчивости желает вознести молитву, – писал Альфред Нобель. – Мудрый не ищет в небесах доказательств существования Бога, а обращается к человеку, бесконечно малое вмещает в себя бесконечно великое в мире Мышления»⁶.

* * *

Патент на новый рецепт пороха был оформлен на имя Альфреда Нобеля. Это не помешало Иммануилу получить свои 6000 риксдалеров для продолжения опытов с «порохом двойного действия». Король Карл XV намеревался лично присутствовать при испытании пороха Нобеля во время больших военных стрельб в крепости Карлсборг в начале ноября.

Король и его младший брат, наследник престола Оскар, прибыли скорым поездом в Тёребуду в сопровождении многочисленных адъютантов и камергеров. В Карлсборг они приехали в карете, запряженной четверкой лошадей. Все было подготовлено для триумфа, но, когда настал черед Иммануила и Альфреда продемонстрировать свой порох в пушках, что-то пошло не так. Залпы оказались не столь громкими, как ожидалось, вероятно, потому что смесь простояла слишком долго. Фиаско казалось неизбежным.

Альфред Нобель попытался спасти ситуацию. Не сходя с места, он смастерил бомбу из чугунной кружки. Увеличив долю нитроглицерина в порохе, он попросил уважаемую публику отойти подальше. Взрыв получился мощнейший – сильнее, чем могли вынести уши присутствующих. Чугунную бомбу Альфреда отнесло метров на восемьдесят. Утверждается, что присутствовавшие при этом военные эксперты были настолько перепуганы взрывной мощью, так потрясены опасным экспериментом, что шведская военная администрация впредь избегала иметь дело с Альфредом Нобелем⁷.

Пришлось искать другие области применения. В течение лета Иммануил уже прощупывал почву среди тех, кто занимался взрывами горных пород, те срочно нуждались в более эффективном взрывчатом веществе при прокладке строящегося тоннеля и для подобных работ в будущем. Другим возможным рынком могли стать рудники. Однако мало кто из владельцев шахт решался пригласить к себе Нобелей для проведения экспериментов. Исключением стал принадлежавший бельгийцам цинковый рудник в Оммеберге на озере Веттерн, который находился в состоянии экономического кризиса⁸.

В декабре Иммануил и Альфред прибыли в Оммеберг. Двадцать горняков, наблюдавших за происходящим, остались весьма довольны. Каждым зарядом Нобели взрывали куда больше горной породы, чем они сами смогли бы удалить. Но успеха не последовало, Альфред был разочарован. Оставлять бразды правления в руках отца не представлялось возможным. Альфред вспомнил собственные опыты в Санкт-Петербурге. Потенциал был гораздо больше!

Заканчивался 1863 год. Альфред потратил несколько месяцев, работая под руководством отца, однако они ни на шаг не приблизились к решению вопроса о стабильном доходе для семьи. Альфреду все это надоело. Ему было тридцать лет, и он больше не желал терпеть, что отец обращается с ним как со школяром. Альфред принял решение: с этого момента он будет жить своим умом⁹.

На самом деле все было не так драматично. У Иммануила остались его многообещающие мины, он сделал себе имя в Стокгольме. Как вскоре выяснилось, это имело и свои оборотные стороны.

В конце декабря состоялся прощальный вечер в честь популярного писателя Августа Бланша, отправлявшегося в Италию. 250 человек пришли на прием в концертном салоне ресторана Berns. Бланша пронесли на руках по залу под звуки марша, а певцы из Королевского театра исполнили постановку в стихах, где в шутливой форме называлась причина отъезда Бланша.

Может, Ваксхольм иль Карлсборг пугали его,
Но Нобеля мины ему баловство,
Он хочет вне Севера дом обрести,
Любимую родину чтобы спасти¹⁰

.

* * *