Альгамбра

— В любом ином походе, — сказал он, — я повиновался бы грамотам государя, моего короля, однако ныне я призван властью вышней, нежели королевская. Я воздвиг крест против нечестивых, и повернуть сейчас назад, ничего не достигнув, — значит предать знамя Христово.

Протрубили трубы, крест вознесся над войском, и рать ревнителей веры двинулась дальше. Народ на улицах Кордовы был изумлен при виде отшельника с воздетым крестом во главе вооруженного отряда, но, узнав о предстоящей чудесной победе и низвержении Гранады, мастеровые и ремесленники побросали снасть и примкнули к крестоносцам; за ними увязалась толпа всякого сброда в надежде пограбить.

Знатные рыцари Кордовы, которым не верилось в обетованное чудо и которые, напротив, опасались дурных последствий этого беспричинного набега на мавританские земли, съехались у моста через Гвадалквивир и упрашивали великого магистра воздержаться от похода. Он был глух к мольбам, увещаниям и угрозам, приверженцы его возроптали на препоны в деле веры и криками своими положили конец переговорам; крест снова воздвигся, и мост был перейден.

Толпа крестоносцев возрастала: когда великий магистр достиг твердыни Алькала ла Реаль, которая высится на горе над гранадской Вегою, под знаменем его было уже больше пяти тысяч пеших воинов.

В Алькала навстречу ему выступили Алонсо Фернандес де Кордова, правитель Агилара, брат его Диего Фернандес, маршал Кастилии, и другие доблестные, испытанные рыцари. Они преградили путь великому магистру.

— Дон Мартин, что это за безумие? — говорили они. — У мавританского царя под рукою две сотни тысяч пеших воинов и пять тысяч конных; думаешь ли ты одолеть их со своей горсткою рыцарей и горластым сбродом? Вспомни, что постигло других христианских военачальников, которые спускались с этих гор с войском вдесятеро против твоего. Помысли также об уроне королевству от вероломного проступка вельможи твоего сана, великого магистра ордена Алькантара. Остановись, умоляем тебя, пока мир еще не нарушен. Дождись в наших пределах ответа царя Гранады на твой вызов.

Если он согласится на поединок с тобою, если выйдут по двое или по трое с каждой стороны, это твоя брань и бейся во имя Господне; если же он откажется, ты сможешь вернуться со славою, а мавры будут опозорены. Нескольким рыцарям, до той поры ревностным приверженцам великого магистра, увещания показались разумными, и они предложили ему послушаться доброго совета.

— Рыцари, — ответствовал он Алонсо Фернандесу де Кордова и его спутникам, — благодарю вас за совет, данный, я знаю, от чистого сердца; если б я искал славы для себя, я, может статься, и последовал бы ему. Но я призван явить торжество нашей веры, и Господь соделает чудо моей рукою. Что до вас, рыцари, — обратился он к своим поколебавшимся сторонникам, — то если в сердца ваши закралась робость или вы сожалеете о том, что пошли на великое дело, возвращайтесь с богом, и благословение мое пребудет с вами. Я же, если останусь сам-друг с этим святым отшельником, все равно пойду вперед, и мне суждено водрузить наше святое знамя на стенах Гранады либо сгинуть в сече.

— Дон Мартин Яньес де Барбудо, — отвечали рыцари, — мы не из тех, кто оставляет своего предводителя, сколь бы ни был он опрометчив в решениях. Мы предостерегли, и только. Веди же нас, и если на смерть, то умрем мы рядом с тобою.

Тем временем пешее воинство заволновалось. «Вперед! Вперед! — кричали они. — Вперед, за веру!» И по знаку великого магистра отшельник снова воздел крест, и они вступили в горное ущелье с торжествующими песнопениями.

На ночь они встали лагерем у реки Асорес, а поутру, в день воскресный, перешли границу. На пути их возникла atalaya, одинокая башня, воздвигнутая на скале: это была пограничная застава, с которой подавали весть о вторженьях. Поэтому она звалась el Torre del Exea (Башня-Соглядатай). Великий магистр остановил войско и приказал башенной страже сдаваться. В ответ на него обрушили град камней и ливень стрел — он был ранен в руку, три воина убиты.

— Как же так, святой отец? — сказал он отшельнику. — Ты ведь уверял, что из моего войска не погибнет ни один?

— Так и будет, сын мой; я говорил тебе о великой битве с царем нечестивых. Есть ли нужда в чуде, чтобы взять эту жалкую башенку?

Эти слова убедили великого магистра. Он приказал обложить башню бревнами и хворостом и спалить ее. Пока что с мулов сгрузили съестной припас, и крестоносцы расселись на траве подальше от башенных лучников, чтобы подкрепить силы перед трудами дневными. В это время вдали внезапно появилось мавританское войско. Нагорные atalayas огнем и дымом подали сигнал «неприятель нарушил границу», и повелитель Гранады выступил навстречу врагу с сильной ратью.