Алгебраист

Он подумал, не связаться ли с городским администратором, чтобы договориться о транспорте (Айсула, скорее всего, через пару дней переведут домой — в город Хаускип, и Фассин мог бы сопроводить туда раненого насельника), но потом он решил, что нужно быть осторожнее.

Никто, казалось, не обратил на него особого внимания при сходе с «Протрептика», но это не значит, что его прибытия никто не заметил. Были ли сейчас на Наске какие-нибудь его соплеменники, другие наблюдатели или кто-либо еще? Кто-то (Валсеир? Черт, как стала подводить проклятая память), кто-то говорил ему, что среди насельников имелись разногласия по поводу списка — и даже по поводу их особого врожденного презрения к остальным обитателям галактики. Мы не монокультура.Кажется, это говорил Валсеир, да?

Есть ли группировка насельников, желающая ему зла или как-то подчиненная тому, кто желает ему зла?

Он связался со службой наблюдения за инопланетянами — раньше самой надежной — и открыл глобальную карту. Впервые на памяти Фассина она была абсолютно чистой. Если верить дисплею, на Наскероне не было ни одного живого инопланетянина. Видимо, включая и его самого — а из этого вытекало, что его возвращение еще не было задокументировано энтузиастами, которые работали в этой службе.

Он услышал вызов — Кверсер-и-Джанат — и вернул карточку в боковой карман.

«Фассин, вас куда-нибудь подбросить?»

«Спешим прибавить: в пределах планеты».

«Корабль в нашем распоряжении. Мы перед вами в долгу».

«Что-то в этом роде».

«Не знаю, — ответил Фассин. — Я как раз думал об этом. Вам известно что-нибудь новое о вторжении и войсках заморышей?»

«Как раз сейчас поступают сообщения о чем-то вроде срыва какой-то конференции».

«Коротко говоря, происходит перестрелка».

«Я хотел бы найти моего друга Валсеира, — сказал Фассин. — Я послал вызов, но ответа не получил. Я думал, что смогу найти его на…»

И тут он вдруг вспомнил о летайкрыле «Шоймерит», о насельниках, висящих на длинных тросах за широким, длинным, гибким крылом, которое вечно следует своим курсом в высоких небесах Наскерона. Летайкрыло. Валсеир может оказаться там — он сам говорил об этом.

«Да, — сказал Фассин истиннодвойне. — Я знаю, куда вы бы могли меня подбросить».

«Но вы понимаете, что речь идет о путешествии в атмосфере. Быстро не получится».

«Начать с того, что прежде мы прибывали на Наскерон незамеченными, но теперь отпущенная нам доля везения исчерпана. Понимаете, это же корабль воэнов. Его появление многих заставляет нервничать. Вне всяких сомнений».

«Ну что ж, как получится», — ответил Фассин.

Меньше чем час спустя, когда они неслись сквозь стволы туч ниже верхнего дымчатого слоя, начали взрываться боеголовки с антивеществом. Одна взорвалась прямо над ними.

— Ухты!

— Ты посмотри на нашу тень!

Минуту спустя вспышка от взрыва, уничтожившего, как они узнали позднее, огромный корабль «Люсеферус VII», отбросила гигантский ореол света на весь западный небосклон. Кверсер-и-Джанат с готовностью признались, что на них это произвело сильное впечатление.

«Протрептик» безмятежно летел своим курсом.

Первые двенадцать кораблей Объединенного флота пронеслись через систему Юлюбиса со скоростью лишь на один процент ниже световой — километровые черные сигары с секциями быстро вращающихся колец, выбрасывавшие пачками ракеты, снаряды с разделяющимися боеголовками, космические мины, оставлявшие после себя невидимые беспилотные ракеты и самоуничтожающиеся пускатели. Они миновали всю систему меньше чем за четыре часа, дважды пересекли орбиту Наскерона меньше чем за час, а орбиту Сепекте — за пятнадцать минут.

Отстав от них на миллиарды километров, держа тот же курс и тормозя изо всех сил, шел «Манлихер-Каркано» в составе основной части Объединенного флота. Тайнс Йарабокин плавала в своем коконе. На виртуальном мостике стояла почти полная тишина: весь экипаж беззвучно лежал, прислушиваясь к редким сигналам с двенадцати кораблей авангарда.

Тайнс поражалась тому, что нервы у нее разгулялись. Она чувствовала, что ее тело стремится выдать все классические симптомы состояния «бей или беги», а биосистемы кокона упрямо гасят каждый из них. Сомнений в том, что флот выполняет важную миссию, у нее не было. Эта миссия бесспорно станет самой рискованной из тех, в каких ей приходилось участвовать. У Тайнс было достаточно высокое звание, и потому перед отправкой ей не вправляли мозги, внушая мысль о стратегической важности того, что им предстоит, но, несмотря на это, она удивилась, насколько сходны ее теперешние чувства с теми, что она испытывала во время первых боевых заданий. Не важно, сколько боев у вас позади, — вам никогда не удастся полностью перекрыть приток адреналина (все сходились на том, что, как только предстоящая схватка перестанет вызывать у вас эмоции, вы либо умрете, либо подадите в отставку), но сегодняшние чувства Тайнс были мучительно похожи на ощущения при первых ее заданиях.