Алгебраист

Треугольник открывался в темноватое подобие пещеры, где были видны лишь сверкающие кромки — ступенчатый ряд каких-то ребер, похоже, от гигантского радиатора. У Фассина голова пошла кругом, когда он осознал, что за бездна там, внизу. Он вспомнил, как их флаер с поверхности пустыни забрал вверх, направляясь в чрево гигантского корабля. На какую высоту они поднялись? На сотню метров? Чуть ниже? А если учесть, что от флаера досюда они почти все время шли вверх, то высота будет еще больше.

Айлен лежала метрах в шести под ними на паре каких-то арматурин толщиной в руку, двумя тонкими клыками торчавших из ближайшей целой переборки. Она лежала на животе; голова, одна рука и нога свешивались вниз. Люминесцирующие накладки на ее рукавах давали слабый зеленовато-голубой свет. Считанные сантиметры отделяли ее от неровных концов двух клыковидных арматурин. В одну сторону с промежутками восемь-девять метров уходили ряды такой же арматуры: казалось, что это костлявые пальцы выходят из переборки и цепляются за зияющее пространство. Внизу под Айлен, метрах в пятидесяти, виднелись какие-то острые лопасти.

Человек, попавший на Глантин, должен был привыкнуть к пониженной гравитации, и если на Земле при падении с некоторой высоты вы неминуемо ломали себе ноги, то здесь отделывались легким испугом. Но начиная с определенного расстояния — метров в шестьдесят (что равнялось приблизительно тридцати земным) — падающее тело набирало ускорение, которое могло привести к серьезным травмам, а то и к смерти.

— Трос есть? — спросила Тайнс.

Сал помотал головой.

— О господи, блин! Нету троса. Вернее, есть, но мы оставили его там. — Он кивнул в глубь корабля. Казалось, его трясет; он обхватил себя руками, потом, словно защищаясь от холода, поднял воротник куртки. — Не см-мог развязать узел.

— Черт! Она шевелится, — сказала Тайнс, а потом, опустив в дыру голову, прокричала: — Айлен, не двигайся! Ты меня слышишь? Не двигайся! Отзовись — ты меня слышишь?

Айлен пошевелилась — ее голова и рука, висящие над пустотой, дернулись, задвигались. Было похоже, что она пытается перевернуться, но в результате лишь еще больше свесилась вниз.

— Бля, бля, бля, бля, — сказал Сал высоким, дрожащим от напряжения голосом. — Она шла сзади. Я думал, с ней все в порядке. Я ничего не видел, наверно, просто перешагнул через эту хреновину — крышку люка или что-то такое, а она ее задела и потом закричала и провалилась туда — успела ухватиться одной рукой и кричала, но я не успел к ней, и она упала. Мы так ведь ничего и не нашли, ничего не сделали! Сплошная ерунда! Вот ведь бля! Она же была в порядке! Шла сзади!

— Успокойся, — сказала Тайнс.

Сал откинулся назад и, дрожа, потер рукой рот. Тайнс засунула пистолет в карман, прилепила светящуюся накладку себе на лоб и, ухватившись руками за края треугольной дыры, снова сунула в нее голову — на сей раз поглубже. Затем на секунду приподнялась и посмотрела на Фассина:

— Держи меня за ноги.

Фассин ухватился за ее ноги. Тайнс погрузила плечи в дыру, и они наверху услышали ее голос:

— Айлен! Замри, не шевелись! — Тайнс вылезла из дыры, оставив у себя на лбу светящуюся накладку, точно странный сверкающий глаз. — Там не за что ухватиться, — сказала она. — Она двигается. Наверно, ударилась головой. Так она упадет. — Она посмотрела на Сала. — Сал, как далеко этот трос? По времени.

— Черт! Не знаю! Минут десять — пятнадцать. Тайнс взглянула в дыру.

— Проклятье! — тихо сказала она и тут же закричала: — Айлен, ни в коем случае не шевелись! — Она покачала головой, словно говоря сама с собой, потом набрала в грудь воздуха и посмотрела на Салууса и Фассина. — Ну, ладно, мы сейчас вот что сделаем, — сказала она. — Устроим цепочку. Мы пробовали — вполне реально.

— Верно, — сказал Сал, подаваясь вперед; его лицо бледным пятном виднелось в темноте. — Как это делается?

— Один свешивается сверху, другой сползает по нему и тоже свешивается, держась за его ноги, третий спускается по двоим и поднимает Айлен. Я и буду третьей.

Глаза Сала расширились.

— Но тот, кто наверху…

— Это будешь ты. Ты самый сильный. На Земле ничего бы не вышло, но здесь можно, — сказала Тайнс. Она перебралась к Салу и взялась за его рюкзак. — Я видела такую цепочку даже из четырех звеньев. Вы, ребята, в хорошей форме, я вижу. Ты, Фасс, будешь в середине. А тот, кто наверху, привяжется этими ремнями, — сказала она, глядя на Сала, потом вытащила нож из кармана своего костюма и принялась разрезать наплечные ремни.

Дрожащий Сал встал на колени рядом с дырой.

— Вот ведь бля, Тайнс, — сказал он. — Мы все хотим ее спасти, но, может, всем нам тут придет хана. Бля буду! Не знаю. Не верю я в эту срань, не верю, в жопу, и все. Этого не может быть, не может этого, в жопу, быть! — Он снова откинулся назад. Его трясло. Он посмотрел на свои дрожащие руки, перевернул их и снова посмотрел, словно не узнавая. — Не знаю, смогу ли я удержаться, — сказал он. — Правда, не знаю.

— Все будет в порядке, — сказала ему Тайнс, продолжая заниматься ремнями.