Альянс мусорщиков

— Хорошо. После перелома у меня еще продолжались небольшие боли. Ничего особенного, но Изверг заставил Ханну раздуть дело перед другими женщинами, чтобы те думали, будто у меня серьезные проблемы. Затем Изверг устроил нам с Тэдом западню, когда мы собирались в речное путешествие. Напал и повредил мне плечо, но Тэд вылечил меня на медицинском складе.

— Почему ты не рассказала мне о нападении Изверга? — спросил Доннел. — Я признаю, что имело смысл продолжать путь на склад, если Тэд мог вылечить там твою рану, но ты могла бы рассказать мне все целиком, когда мы возвращались на «Духе Нью-Йорка».

— Изверг пригрозил, что подаст на меня жалобу в общее правосудие за многомесячное сокрытие информации о поврежденной руке и заставит Ханну подтвердить его рассказ, чтобы все поверили. Он планировал втянуть тебя в мою защиту, заявить, что и ты лгал о моей руке, а потом оспорить твое лидерство в альянсе. Мне было гораздо безопаснее разобраться с ним самой. Как только Тэд вылечил мою руку, сложилась прекрасная ситуация, чтобы обратить план Изверга против него самого.

— Но разбираться с претензиями на лидерство — моя работа, а не твоя, — сказал Доннел.

— Да. Нет. — Я покачала головой. — Вся эта ситуация — моя вина. Моя ошибка. Моя ответственность. Именно я настаивала, чтобы ты принял Ханну в Сопротивление. Я считала ее лучшей подругой и была так глупа, что верила всем россказням. Лжи о том, что произошло, когда ее поймали на воровстве. Намекам, что я не могу тебе доверять, что ты меня игнорируешь, потому что не веришь в свое отцовство…

— Ханна! — Доннел отвернулся и шарахнул кулаком в стену.

— Мне так жаль. — Я нервно наблюдала за ним. — Я узнала, что Ханна работает на Изверга, лишь когда отправлялась за лечебными средствами. Но ты понимаешь, что я виновата во всей этой ситуации, поскольку доверяла Ханне, значит, мне и разбираться с Извергом.

— Не ты виновата, — возразил Доннел, — а я. Мне следовало прервать твою дружбу с этой девушкой много лет назад. Следовало выкинуть из Сопротивления в тот момент, когда я поймал ее на краже. А прежде всего, следовало не брать ее в Сопротивление.

Он вновь повернулся ко мне и заговорил спокойным голосом, из которого исчезли гневные ноты.

— Ханна сумела убедить тебя в своей лжи лишь потому, что я сам слишком боялся с тобой поговорить. Я потерял шесть лет нашей жизни из-за того, что опасался ухудшить и без того плохую ситуацию. Твой брат настолько ненавидел меня, что рискнул своей жизнью, заключив сделку с иномирцами и подложив нам их бомбу. Я думал, и ты ненавидишь меня так же. Я боялся, что если втяну тебя в отношения отца и дочери, ты совершишь что-нибудь такое же отчаянное.

Его лицо исказилось от боли.

— Ты не могла спорталиться из Нью-Йорка, как твой брат. Я постоянно видел в ночных кошмарах, как ты сбегаешь, пытаешься пешком в одиночку добраться до Америки-межпланетной и гибнешь. Я трусливо решил оставить тебя в покое и не понимал, что Ханна льет яд тебе в уши.

— Я сглупила, поверив всему, что она говорила.

Доннел постоял мгновение в молчании и продолжил более нормальным тоном:

— Мы должны забыть об ошибках прошлого и сосредоточиться на нынешней ситуации. Ты просила меня позволить тебе разобраться с Извергом, и я это сделал. К тому времени, когда я понял, что ты планируешь превратить стычку в полномасштабное противостояние с ним, было слишком поздно тебя останавливать. Ты хоть в малейшей степени представляешь, в какой опасности находишься?

Я покачала головой.

— Я знала, что рискую, но это сработало. Мы победили. Раньше люди слишком боялись выступать против Изверга, но теперь они решились на это.

— О, да, — подтвердил Доннел. — Ты повела атаку, поразила Изверга и прервала его пугающее правление. Его жертвы выстраиваются в очередь, чтобы заявить, что хотят обвинить его на процессе. Мне пришлось попросить Мачико составить список свидетелей, иначе я застрял бы в зале на часы.

Горечь в его тоне встревожила меня.

— Но это же хорошо?

— Нет, это ужасно плохо! Изверг должен предстать перед судом. Он знает, что множество жертв жаждут свидетельствовать против него, знает, что единственный способ остановить их — это восстановить власть страха, и знает, что у него на это ровно семь дней.

Доннел прервался и издал тяжелый стон.

— Я виноват, что у Изверга есть эти семь дней на спасение. В первые дни альянса мы проводили суды немедленно, и в некоторых случаях истина становилась известна лишь после наказания. В итоге, я привел альянс к соглашению, что между обвинением и судом всегда должна проходить неделя.

Он помолчал.

— Итак, у Изверга есть семь дней, чтобы восстановить власть страха, и единственный способ это сделать — убить тебя, Блейз.

Я моргнула.

— Ты правда думаешь, что он попытается меня убить?

— Я в этом уверен, — ответил Доннел. — Если ты умрешь в ближайшие несколько дней, все свидетели, выстраивающиеся в очередь, чтобы дать против Изверга показания, поймут, что могут стать следующими. Они тут же раздумают его обвинять. Изверг выйдет свободным из зала суда и станет еще влиятельнее, чем прежде.