Альянсы

Она задумалась, где Гилтас, и как у него дела. Принесенные Гитантасом новости были, в лучшем случае, из третьих рук, но если они правдивы, то эльфийская нация стояла перед лицом самой серьезной опасности, с которой когда-либо сталкивалась в Кхуре. А она была тут, в сотнях миль от знойной пустыни, следуя за сумасшедшим в маске, в компании с бывшей королевой, называвшей ее «племянницей» и отрядом городских эльфов и королевских воинов.

Ее взгляд привлекла искривленная форма. Под ней на склоне холма лежали обломки башни, одной из четырех, поддерживавших арочные мосты, окружавшие город Гилтаса. Это земля эльфов, с приступом гордости подумала она, которую холила и лелеяла наша раса. А не безжизненный песок Кхура. Он принадлежит кочевникам. Пусть у них и остается. Гораздо лучше сражаться за настоящую родину эльфов, здесь, а не за какую-то чужую пустыню.

Она подумала о клане Наларина, ищущем грифонов. Как ей не хватало свободы и мощи полета на Орлином Глазе! Дайте ей сотню таких созданий, и она выметет из бытия бандитскую орду! Эта картина пьянила, особенно после страшного дневного боя. Если бы они нашли грифонов, как предполагала Эльхана, все бы изменилось.

15

Еще одна ночь, еще один океан звезд, сияющих над построенными в боевой порядок эльфами. Плотной колонной по трое, эльфы быстро двигались по все еще горячему от солнца песку. Позади них, нависавший на фоне ночного неба Сломанный Зуб был полон огней костров.

Гилтас возглавлял колонну. Как и все его соплеменники, он был бос и не имел ни малейшего куска металла с собой. Все сняли и убрали, чтобы ни малейшая вспышка, ни легчайший лязг не выдали их тайного отбытия. С Гилтасом был кочевник Вапа, двигавшийся по океану песка со всей уверенностью дитя пустыни.

Несмотря на намерение Гилтаса немедленно поговорить с Вапой, Планчет, умело поддержанный целителем Трусанаром, убедил его подождать до утра. Он вернулся в свое маленькое убежище, погрузившись в спокойный сон, вызванный прописанным Трусанаром лекарством, и проспал почти двенадцать часов. Проснувшись днем, он впервые за много месяцев почувствовал себя лучше. По крайней мере, он бы не опозорился еще одним падением.

С самого начала Гилтас поверил в искренность предложения Вапы помочь. Его советников требовалось убедить. Он созвал их группу у подножья каменной пирамиды, намереваясь сигнализировать находившемуся на Резце Таранасу, как только будет готов план эльфийского отбытия. Планчет, особенно скептический, неоднократно расспрашивал Вапу о смене им лояльности.

Вапа объяснил в своей неподражаемой манере: «Больному человеку требуется лекарство. Здоровому человеку — не требуется. Дай здоровому человеку конкретное лекарство, и ты можешь убить его. Откажи больному в лекарстве, и он может умереть».

«Что это значит?»

«Я не люблю чужеземцев, которые селятся в моей стране». — Бледные глаза Вапы сверкнули в их сторону. — «Но еще меньше мне нравится то, что их присутствие сделало с моим народом. Чем скорее вы все уйдете, тем счастливее мы будем».

«Этот урок тебе нужно преподать своим вождям».

Вапу не волновала холодность Планчета. Он пожал плечами. — «Увы, Вейядан уже поздно давать уроки. Она больше не думает и не видит четкие границы правды, лишь единственную перспективу мести. Но мир и безупречность не могут быть куплены кровью. В каждом из нас существует созидатель, и не к рабству мы стремимся. А кровь, однажды пролитая, лишь вызывает новую кровь, пока больше не останется».

Гилтас позволил дискуссии длиться лишь еще несколько минут. Посредством зеркал, они просигналили Таранасу, что уходят. Вскоре последовал ответ Таранаса. Он собрал и сберег каждую каплю воды, которую только смог, на подобный случай. Его подопечные будут готовы, когда Беседующий придет, чтобы увести их.

Оставался один серьезный вопрос. Кочевники все время следили за эльфами. Обзор Сломанного Зуба для них был не идеальным, но они бы не пропустили исход такой толпы. Решение предложил Планчет. Кто-то должен остаться, чтобы поддерживать костры, создавать шум и показываться наверху плато.

Хамарамис с Беседующим согласились, но задумались, кто вызовется добровольцем для такой задачи. У тех, кто останется, будет отличный шанс попасть в руки кочевников.

«У меня есть группа более чем готовых». — Планчет постучал пальцем по тыльной стороне левой руки, жест, мгновенно понятый всеми: он имел в виду клейменных кочевниками эльфов-мужчин.

«Сколько добровольцев?» — спросил Хамарамис.

«Все они».

Гилтас задрожал. Не болезнь вызвала его реакцию. Сотни эльфов были жестоко изувечены, их левые руки стали практически бесполезными. Когда им представился случай помочь своему народу, все сделали шаг вперед.

«Им не нужно всем оставаться», — сказал Хамарамис. — «Для отвлечения внимания достаточно двух сотен».

«И меня», — сказал Планчет.

Гилтас покачал головой. — «Нет. Ты слишком ценен для меня, и для нации».

«Более ценен, чем любой из остающихся?»