Аляска – Крым: сделка века

– Так дайте же новую визитку, ту, в которой адрес есть. Разве можно вот так вот – появляться, исчезать, потом опять появляться. Почему вы это всегда делаете при таких странных обстоятельствах?

– Татьяна Борисовна, я знаю, где Вы живете в Петербурге. Не единожды пытался набраться наглости и…

– И что? Не хватило наглости? А другие, смотрите, какие решительные…

– Да. Буду честен. Не хватило. Обещаю, если вернусь в Петербург, то нанесу официальный визит. Обязательно. А сейчас – позвольте откланяться, мне нужно собраться с мыслями.

– Ну вот, вы опять исчезаете… – в голосе Татьяны сквозило некоторое отчаяние, но фраза эта до адресата не дошла – Лузгин, поклонившись девушке и её спутницам, уже удалялся восвояси.

– А что значит, «если приеду в Петербург»? – скорее себя спросила барышня.

– А они с этим юношей стреляться завтра будут, – между прочим, ответил приказчик, пересчитывая толстыми пальцами содержимое конверта.

Глава XXI

8 августа 1871 г. Измайлово. Москва.

– Голубчик, я всё понимаю, честь дамы, и прочее, но как же так можно – у вас же миссия, порученная самим Великим князем! – Пётр Ионыч Губонин, заняв в экипаже место напротив Лузгина, всю дорогу сокрушался и пытался обратиться к его здравому рассудку.

Выехали они еще затемно, и теперь, с рассветом, казалось, что экипаж мерным скрипом рессор будит птиц, заставляя их просыпаться и петь свои утренние песни.

– А я давненько рассвет не встречал, вот что значит, служба у Его Высочества! – отшутился капитан.

– Не увиливайте. Ежели пуля сразит вас, что я скажу Константину Николаевичу?

– Скажете, Пётр Ионыч, что были секундантом и все случилось честь по чести.

– Легко сказать! Как вы себе это представляете? Да он меня в порошок сотрет! Мало, что афериста упустили, так еще и адъютант…

– Господин Губонин! Не причитайте раньше времени! Стреляться будем с двадцати шагов. Еще разу не было, чтобы я не попал.

– Ха! – картинно воскликнул Губонин. Вы еще и опытный дуэлянт? А Великий князь об этом знает?

– Ну что вы… Однажды, на заре туманной юности, в Кронштадте… Не о чем даже говорить. Я не убиваю, я по ногам стреляю. Мне такой сатисфакции достаточно.

Опершись на свою трость, Губонин продолжал сверлить взглядом капитана.

– Ваш пистолет хорошо пристрелян. Я вчера ни разу не промазал. Вы, Пётр Ионыч не смотрите на меня так, – усмехнулся Лузгин.

– Никак не привыкну к вашему мальчишеству, капитан. То маскарады устраиваете, теперь вот, стреляться собрались… Христом Богом прошу! Леонид Павлович, пока не поздно, давайте вернемся!

– Да поздно, поздно… Вон они.

Павлов приехал с секундантом в карете с зашторенными окнами.

– Ба! Пётр Ионыч! А кто это с вами? – фраза оборвалась в тот момент, когда Павлов увидел на Лузгине мундир капитана. Некоторое время ему понадобилось, чтобы осмыслить происходящее, и адъютант был вынужден вывести его из ступора:

– Это мой секундант. Пётр Ионович Губонин. Вы, я так понимаю, знакомы…

– Имел честь…

– Следуйте за нашим экипажем, Павлов. Тут неподалеку есть пасека. Там безлюдно, пейзаж прекрасный…

Спустя четверть часа оба кучера остановили своих коней неподалеку от поляны, где стояли аккуратные пчелиные домики.

Легко спрыгнув с пролетки, Лузгин дождался, пока откроется дверь кареты.

– Надеюсь, пистолеты вы не забыли, Павлов?

Мертвенно бледный Григорий Иосифович, облачившийся по случаю такого неординарного события в черный фрак, молча кивнул в сторону своего секунданта, который уже нес большую плоскую коробку.

– Поторопитесь же, Пётр Ионович! Ответственный момент! – пыхтящий от раздражения Губонин, понимая всё же безвыходность всей этой ситуации, решил смириться и ускорить шаг. В конце концов – будь что будет. Сейчас он должен смотреть за соблюдением всех процедур.

– Григорий Иосифович, сделайте одолжение. Я у вас тут в гостях, как вы теперь понимаете, своей пары пистолетов не имею. Потому, предлагаю уравновесить это факт тем, что распорядителем дуэли будет господин Губонин. У вас есть возражения?

Легкая, искривленная улыбка коснулась бледного лица Павлова:

– У меня нет возражений.

– Пётр Ионыч, приступайте, – скомандовал Лузгин, одернув китель, будто перед парадом.

Губонин, расправив грудь, надел цилиндр, который перед этим снимал, чтобы промокнуть платком капли пота, выступившие от волнения.

– Итак, господа, у вас есть последняя возможность договориться о примирении. Желает ли господин Павлов принести свои извинения капитану второго ранга Лузгину в связи с произошедшим вчера в ресторане «Эрмитаж» инциденте?

Нервно покачиваясь с каблука на носок, Павлов, держа руки за спиной, еле слышно изрек сквозь сжатые зубы:

– Нет. Расписка при вас?

– Так точно, – ответил Лузгин.

Подождав несколько секунд, Губонин продолжил:

– Что же… Извинение перед барьером будет считаться проявлением трусости. Я думаю, вы знаете, что делаете, господин Павлов.

– Можете не сомневаться, – так же процедил каждое слово соперник Лузгина.