Аляска (СИ)

Я беспощадно пресекала любую попытку сближения, любую фамильярность, любое хамство. Я действовала огнем и мечом. Выставляла из аудитории, давала непомерно сложные задания и ставила двойки, угрожала санкциями деканата. И добилась своего. Студенты перестали смотреть на меня как на сексуальный объект. Более того, они прониклись к юной преподавательнице уважением. Я знала предмет, и со мной было нескучно. Я умела живо и доходчиво растолковать тонкости английской грамматики, привести интересные, часто забавные, примеры. Но главное - мне это нравилось!

В дальнейшем я отдам профессии преподавателя не один год своей жизни. Эта работа неизменно будет дарить мне радость и удовлетворение, а моим ученикам - отличное знание языка.

Проводить экскурсии по Кремлю в качестве гида-переводчика нравилось мне не меньше, чем преподавать. Я с удовольствием общалась с улыбчивыми и бодрыми иностранцами из англоязычных стран - США, Канады, Великобритании, Ирландии, Австралии. Любовь к истории Москвы, которую когда-то пробудил во мне Дэвид Барбер, сослужила мне хорошую службу. У меня дома стояли на полках книги об архитектурных древностях и достопримечательностях Кремля, сборники исторических очерков о столице, энциклопедия 'Москва', несколько путеводителей. Все это я когда-то с увлечением читала. И теперь мне было что рассказать иностранцам. Кроме того, я взяла за правило в свободное время ездить в Кремль в одиночку. Там я пристраивалась к туристическим группам и слушала, что рассказывают профессиональные гиды. Внимательно изучала в музеях текстовые сопровождения экспонатов.

Я с гордостью показывала иностранцам величественную красоту кремлевских площадей, башен и стен, изобильное убранство соборов, сокровища царской казны и патриаршей ризницы в Оружейной палате. И всегда видела в их глазах искреннее восхищение.

Но было в Кремле одно место, которое иностранцев и пугало, и вызывало настоящую брезгливость. Как правило, в конце экскурсии они спрашивали у меня:

- Olya, where are the facilities? (Оля, где здесь удобства?)

Я отлично знала, где в главном общественно-политическом и историко-художественном комплексе столицы располагаются удобства. А главное, что они собой представляют. Поэтому внутренне сжималась и молча вела иностранцев через Соборную площадь к Успенскому собору. За ним располагалось небольшое строение из оштукатуренного кирпича - общественный туалет. Возведен он был еще в хрущевские времена. А, как известно, тогда строили 'дешево и сердито'. Поэтому внутри кирпичной коробки не было никаких унитазов, писсуаров или, тем более, биде.

Вместо них в каждой туалетной кабинке зияла круглая дырка в полу.

Справедливости ради нужно сказать, что сюда была подведена канализация. Возможность слива в кабинках существовала, но никто ее не использовал. Русские граждане воспринимали туалет как вариант обычного деревенского нужника с выгребной ямой. А иностранцы при столкновении с реальностью кремлевских 'удобств' вообще теряли способность соображать. Поэтому в помещении стояло невыносимое зловоние.

Мои подопечные выходили из туалета с расширенными от ужаса глазами. Одна пожилая чопорная англичанка как-то сказала мне:

- Еxcuse me, Olga, but it is an Asian toilet! Unthinkable! In the center of your capital! (Извините, Оля, но это азиатский туалет! Немыслимо! В центре вашей столицы!)

Я стыдливо молчала.

Ну, а в остальном иностранцы оставались довольны времяпровождением в Кремле. Я хорошо справлялась со своей работой и тихо этому радовалась. Правда, частенько настроение омрачало навязчивое ухаживание молодых иностранцев-мужчин. Их в любой делегации было немало.

- Оля, что вы делаете сегодня вечером? - приставали они ко мне. - Разрешите пригласить вас в ресторан!

В обращении с ними я не могла позволить себе нелицеприятную жесткость. Она годилась, чтобы отвадить какого-нибудь надоедливого студента текстильного института. Но иностранцев я должна была только мягко увещевать. В ином случае можно было лишиться работы. Я деликатно отказывалась от свиданий, ссылалась на занятость, приводила десятки причин невозможности встречи. Ну, а если все-таки не удавалось отвязаться, просто незаметно исчезала после окончания экскурсии. Опыт у меня был. Мы с Мишкой Ефремовым когда-то не раз проделывали такое с иностранцами!

Вот так я жила, училась и работала в течение всего учебного года.

В апреле я отметила свое совершеннолетие. И теперь имела полное право выйти замуж за Отари. Мысли об этом грели мне душу.

В июне я сдала экзаменационную сессию. Наступили летние каникулы. Я посчитала деньги, накопленные на поездку. Их оказалось столько, сколько нужно, - четыреста рублей. Помощь отца и тети Наташи не понадобилась.

Я с благодарностью подумала об Олеге Васильевиче.

Настало время собираться в дорогу.

***