Аляска (СИ)

Я совершенно явно почувствовала расширение своих физических и умственных возможностей. Девчонка превратилась в подростка. Я стала сильней и умней. И вместе с этим ощутила бурный внутренний протест. Теперь я не желала терпеть все то, что отягощало мою жизнь, делало меня якобы неполноценной. Я взбунтовалась против требований учителей к моей успеваемости. Против их назиданий. Против их деклараций норм поведения 'хорошей девочки'. Против идиотских издевательств одноклассников. Привилегированные дураки не могли успокоиться пятый год - это нормально?!

Я больше не желала терпеть свою школьную жизнь такой, какой она сложилась.

Мой характер изменился. Я стала решительной, дерзкой. Мои удары в драках с обидчиками отяжелели, теперь мало кто из мальчишек хотел со мной связываться. Претензии учителей к моей успеваемости я стала демонстративно игнорировать. К тому же научилась с ними разговаривать.

- Платонова! Встань! Почему домашнее задание не сделано?

Я нехотя вставала из-за парты и веско произносила:

- Вы вчера плохо объяснили.

Это было не оправдание - обвинение. Встречная претензия. Симметричный ответ. Он бил по репутации преподавателя. А наши учителя совсем не желали ставить под угрозу свою работу в элитной спецшколе ? 20. Хотя бы потому, что высокопоставленные родители учеников частенько преподносили им дорогие подарки.

После этого разговор со мной шел на полтона ниже... В общем, с учебой и учителями я так или иначе справлялась.

Вне школы я повела войну против 'толстой Платонихи' по всем фронтам. В борьбе с полнотой я выбрала крайнюю меру - просто прекратила есть. Перестала ходить на школьные завтраки. Потом отказалась от обедов. И однажды начала голодать. Через пару дней на уроке физкультуры со мной случился голодный обморок. Учитель страшно перепугался, но я быстро пришла в себя.

- Переходный возраст, наверно, сказывается, - сказал физрук, провожая меня под руку в раздевалку. - Ты, эта... Ешь побольше!

- Ну да. Конечно! - обещала я, радуясь, что до врача дело не дошло.

Я не отказалась от своих бедовых экспериментов. Один-два раза в месяц устраивала себе несколько голодных дней. И падала в обмороки. Потому что понятия не имела о лечебном голодании и, само собой, все делала неправильно. В такие дни я чувствовала себя отвратительно. Но ничто не могло поколебать мою решимость на пути к стройности!

Я упорствовала. И расширяла фронт наступления на 'толстую Платониху'. Наступила зима. На Патриарших прудах открылся ледовый каток. Располагался он довольно далеко. Чтобы добраться до Патриарших от моего дома, мне приходилось пройти на коньках в пластмассовых чехлах почти всю улицу Алексея Толстого, сегодня это Спиридоновка. Километр пути, не меньше. И я гоняла себя по этому маршруту каждый вечер.

К тому времени я поняла, что меня категорически не устраивает моя одежда. Я хотела выглядеть экстравагантно, одеваться 'не как все'. Но тогда в магазинах повсеместно висели однотипные серые и черные куртки и пальто, юбки и блузки стандартного бесформенного покроя. Изделия советской легкой промышленности не радовали граждан СССР ни яркими расцветками, ни модными силуэтами, ни талантливыми дизайнерскими решениями. Купить красивую одежду было невозможно.

Я поделилась своим затруднением с тетей Наташей.

- А разве Валя не привозит тебе из-за границы модных вещей? - спросила она.

- Нет. Говорит, что это баловство. Оно развращает. Мы живем в советской стране, и у нас другая жизнь, правильная. Здесь импортные тряпки ни к чему.

- Ага! - осуждающе воскликнула тетя. - Сама-то бархатное платье, в котором с Колей в гости ходит, за границей себе купила!

- Один раз она и мне платье привезла, на день рождения подарила. Тоже бархатное, бирюзовое, юбка колоколом. Красивое. Только оно праздничное, в нем гулять не пойдешь...

Тетка стала давать мне больше карманных денег. 'Если выкинут в магазине импорт, купишь себе что-нибудь!' А однажды сказала:

- Шей себе одежду сама. Наловчишься - будешь одеваться, как королева. Хозяин - барин!

И научила меня кроить и шить на швейной машинке.

Легко освоив эту науку, я воспряла духом. У меня в руках оказался инструмент, с которым можно было исполнять свои желания! Во мне проснулся настоящий дизайнер одежды. И я с азартом взялась за эксперименты. Они были дерзкими. Я покупала две мужские сорочки разных цветов и отрезала у них рукава. Приталивала по фигуре, делая на спинках вытачки. А потом пришивала рукава одной рубашки к другой. Получалось нечто необычное, чего я никогда ни на ком не видела. Серая клетчатая сорочка с темно-синими однотонными рукавами смотрелась на мне просто отлично! Я могла поменять у нее кокетку, пуговицы, украсить аппликациями или накладными карманами. Могла сделать на отложном воротнике вышивку или вовсе спороть его, чтобы пришить стойку с основой из кожи.

То же самое я производила и с куртками. Моей фантазии не было предела.