Проходя мимо ограды, Кретова нас не заметила. Но огоньки сигарет и голоса в беседке привлекли внимание ее девчонок. Они остановились, раздались приветственные крики. Кретова обернулась, пригляделась, и на ее лице заиграла плотоядная улыбка. Если она до сих пор и думала о встрече с Кротом, то сейчас, скорее всего, о ней забыла. Ей предоставлялась прекрасная возможность поглумиться над нами в свое удовольствие без лишних свидетелей. Я подозревала, что на Лисе она сдерживала крайние проявления своей низкой натуры: стеснялась присутствия старших ребят. Именно стеснялась, а не боялась. Бояться ей было нечего: ребята, как было заведено, в девчачьи разборки не лезли. Но все-таки она была подружка Крота и, наверное, не желала выступать при нем в особенно неприглядной роли.
А здесь она могла выделываться, как душе угодно...
Через минуту девчонки с Полярников уже сидели в беседке и оживленно с нами болтали. Кто-то сунул маленькой Ляльке шоколадку. Она бережно освободила от обертки половину лакомой плитки и, растягивая удовольствие, стала откусывать от нее маленькие кусочки.
Кретова сидеть со всеми не стала. Она закурила и начала молча вышагивать перед нами по беседке туда-сюда, как часовой. Вид у нее был такой, будто она решала серьезную проблему. Решение вроде бы не давалось, и поэтому она злилась.
Я ее проблему знала. Она была сволочь. Ей хотелось сильных сволочных ощущений. И сильного действия, которое даст ей эти ощущения. Ее не устраивала атмосфера непринужденной дружеской беседы. Но повода для скандала она пока не находила.
Девчонки затеяли с Викой и Лизой горячий спор 'о хиппанутых на Пушке'. В другое время я бы с удовольствием приняла в нем участие, сказала бы пару веских слов. Но сейчас мне было не до хиппи. Я всей кожей ощущала растущую агрессивность Кретовой. Моя тревога усиливалась.
Возле беседки стоял пустой мусорный контейнер. В своем идиотском караульном марше Кретова доходила до ограждения беседки, просовывала ногу между балясинами и била по 'мусорке' ботинком. Раздавался громкий удар, металлический ящик гудел, Лялька всем тельцем вздрагивала. Девчонки искоса поглядывали на Кретову, но ничего не говорили. Она снова возвращалась к нам. И опять шла к контейнеру. В один из таких подходов она перегнулась через перила и рывком откинула с него крышку. Та с диким грохотом хлопнулась о стенку ящика, все испуганно замолчали.
Все-таки она была психопатка, каких мало!
Вика имела неосторожность произнести это соображение вслух. Задумчиво и тихо так сказала:
- Во психованная!..
В наступившей тишине ее слова прозвучали очень внятно. Кретова их услышала.
Она вскинулась. Викина фраза сработала как детонатор. Что-то в этом роде Кретовой и было нужно! Наконец, право на сильное действие получено! Она с наслаждением выдавила из себя натужную злобу:
- Что ты сказала, с-с-сучка?! Ну-ка, повтори!
И двинулась на Вику. Та испуганно втянула голову в плечи. Кретова подошла к ней вплотную:
- Слышь, ты, мочалка драная! Еще раз вякнешь - урою! - И резко вскинула расставленную пятерню, как бы собираясь ударить. Но не ударила, а отвесила Вике сильный щелбан. Девушка вскрикнула.
Кретова перешла все границы. На Лисе никто так себя не вел. В драках с Ворами или Полярниками ребята делали намного более грубые вещи. Но на Лисе, среди своих, - нет! И Кретова раньше не рисковала выступать у нас в гостях столь цинично, как сейчас.
Попались мы в этой беседке, подумала я...
Девчонки в страхе замерли. Я была готова лопнуть от напряжения. Но пока не знала, что делать. Кретова сделала хитрый ход. Совершила насилие, доставила боль, унизила Вику, оскорбила. Но щелбан - не удар по лицу. Не кидаться же из-за него в драку! А потом, что это будет за драка? Она ведь 'уроет', как обещала. Только не Вику, а меня...
Да, я не знала, что делать. И не знала, смогу ли вообще сделать хоть что-нибудь!
Мне было страшно...
И тут масла в огонь добавила маленькая Лялька. Она к тому времени уже доела шоколадку. Ребенок насытился и почувствовал себя сильным и смелым!
- Не трожь Вику! - гневно закричала Лялька. - Вика хорошая! А ты - плохая! - Она вскочила, скомкала в кулачке шоколадную обертку вместе с фольгой и кинула в Кретову: - Вот тебе!
Бросок удался. Бумажная 'бомбочка' угодила Кретовой прямо в глаз! Она бешено вылупилась на Ляльку:
- Ах ты, засранка вонючая!
Кретовой было все равно, с кем воевать. Она вошла в раж и уже ничего не соображала. Подскочила к Ляльке и отвесила ей подзатыльник.
- Подняла бумагу с пола! - заорала она.
Лялька покачнулась от удара, ее пухлые, измазанные шоколадом губки искривились, на глаза навернулись слезы. Она опустила голову, медленно, как бы неуверенно, положила ладошку на затылок и тихо заплакала. Я увидела, как ее слезы закапали на деревянный настил беседки.