Аляска (СИ)

Фонтан на Пушкинской площади был такой же мистической достопримечательностью столицы, как и фонтан 'Дружба народов' на ВДНХ. Среди приезжих существовало поверье: бросишь в один из них монетку - обязательно еще раз побываешь в Москве! Поэтому дно фонтана на Пушке было сплошь усеяно медяками. Попадались среди них и металлические полтинники, и даже рубли. Мы с Юлькой залезали в нишу бассейна, визжали и резвились под холодными струями фонтана, а заодно и собирали со дна монеты!

- Там не только на мороженое, а еще и на пирожное с лимонадом собрать можно было! - завершила я свой рассказ. Лялька снова запрыгала возле лавочки:

- Скорей бы лето!

- А вот и наши подружки! Живут они на Пушке! - дурным голосом завопил стишок собственного сочинения подвыпивший Перец.

На Лису вошли две худые длинноволосые девушки - Вика и Лиза. Они были из центровых хиппи, тусовались возле памятника Пушкину. Представители еще одной знаковой субкультуры, существовавшей в те годы в СССР.

Хиппи я видела часто. Они собирались на Пушкинской площади, на Старом Арбате, на 'Гоголях' - Гоголевском бульваре, на Знаменке... Я их не понимала. Носили они длинные неопрятные прически, одевались кое-как: ходили в каких-то балахонистых мятых тряпках, а джинсы надевали рваные или исписанные лозунгами на английском языке. Тоже вроде стиль и эпатаж, как у меня, но очень уж неряшливый. Разговоры хиппи вели скучные. Философствовали о свободе и любви, расширении сознания и отказе от 'совковых' ценностей жизни. Развлекались тоже своеобразно. Читали Евангелие и книжки о буддизме. Курили 'траву', глотали какие-то наркотические таблетки, лежали на газонах. Сидя на тротуаре, пели под гитару что-то туманно-невразумительное, а за это просили у прохожих деньги. Мне все это не нравилось. Еще они распространяли самиздат, то есть тайно тиражируемую запрещенную в СССР литературу. У них можно было купить или взять почитать 'Мастера и Маргариту' Булгакова, 'Доктора Живаго' Пастернака, стихи поэтов Серебряного века. Об этих произведениях много говорили. Но я до них в то время просто не доросла.

В общем, хиппи меня не интересовали. Поэтому с Викой и Лизой я общалась мало. Правда, пятнадцатилетние приятельницы были девчонки простые. Они не заморачивались сложностями хипповских воззрений и не умничали. Им нравились блатные песни, и они приходили на Лису послушать Крота или Афоню.

Вика была большой любительницей наркотиков и нередко находилась 'под кайфом'. Тогда она или непрерывно хихикала, или тупо глядела на вольер с лисой мутными глазами. Что там можно было увидеть интересного - было известно ей одной. С наступлением темноты лиса забивалась в низенький деревянный домик, стоящий в одном из углов ее обиталища. И до утра носу из него не казала. Но одурманенная Вика, похоже, ее наблюдала!..

Лиза наркотики не употребляла, зато очень любила поговорить о сексе. Она все время таскала с собой самиздатовские книжки, пряча их под цветастым пончо. Может быть, она и ценила творчество Булгакова или стихи Марины Цветаевой. Только на Лису приносила исключительно порнографические романы. Их читали все наши девчонки: Лиза позволяла забирать эти книжки домой. Все, что в них излагалось, притягивало и тревожило меня, как это происходило всегда, когда на Лисе велись разговоры о половых отношениях. Но однажды я прочла о горячей любви молодой монашенки и медведя. Потом - про бурный роман двух юных идиоток Элис и Матильды. После этого мой интерес к подобного рода литературе угас.

Длинноволосые подруги подошли к нам. Вику покачивало. Она глупо улыбнулась и сказала:

- Никого сегодня в гости не ждете? Ха! А сюда Кретова со своими собирается! Идут с Патриарших, мы видели!

Это была плохая новость. Хмельная беспечность оставила меня. Настроение упало. Я почувствовала тревогу. И даже, кажется, страх... Вечер будет испорчен, как был испорчен любой другой, проведенный в компании с Катькой Кретовой. Но это полбеды. Что-то подсказывало мне, что сегодня наша встреча добром не кончится. А я столкновения с Кретовой не хотела.

Она была заправилой у девчонок с Полярников.

И я не знала, хватит ли у меня духу ей ответить.

***

Для Крота не существовало границ между территориями 'плохих компаний'. Связываться с ним никто не хотел. Он частенько наведывался на Полярники и крутил любовь с Катькой Кретовой. Эта семнадцатилетняя дылда возомнила о себе черт знает что и стала часто приходить с подругами на Лису. Прогонять их никто из ребят не смел: Крот разрешает - значит, можно. Девчонки с Полярников вели себя у нас как полагается. Ну, как все, на равных: разговоры, анекдоты, байки, приколы, смех. Мы с ними ладили. А вот их главарь Кретова была агрессивная, наглая беспредельщица. Мало ей власти на Полярниках - она решила подмять под себя и нас, девчонок с Лисы!