Алиби для красавицы

– Толик! – обратился Жеребец к «секретарше». – Доложи боссу, что привели крота.

Толик нажал клавишу переговорного устройства и доложил.

Из переговорника раздался уже знакомый мне стариковский голос, который приказал привести меня для личной беседы. Толик махнул рукой, и Жеребец буквально внес меня в кабинет.

Кабинет был самый обыкновенный, ничего особенного: черный стол, несколько стульев и кресел. За столом в самом удобном глубоком кожаном кресле сидел настоящий карлик. Наверняка его ноги не доставали до пола, хотя под столом их не было видно. Может быть, там стояла какая-нибудь скамеечка. Маленький, сухонький, с почти детскими ручками, он уставился на меня немигающим взглядом глубоко посаженных темных глаз, и мне стало очень неуютно. Похоже было, что этот карлик, где бы он ни находился, приковывал к себе взгляды и мысли окружающих. Исходившая от него аура власти и угрозы была так сильна, что я не сразу заметил второго человека в комнате – того, за кем я наблюдал раньше, моего Хомячка. Хомяк сидел в углу, вжавшись в кресло, и при всех своих внушительных габаритах казался маленьким и незаметным, так действовало на него присутствие Пал Палыча.

– Ну что, голуба, – обратился ко мне Пал Палыч, – попался? Говори теперь, кто таков, откуда взялся на нашу голову, кто тебя подослал следить за нами?

– Курьер я, – постаравшись, как обычно, сгорбиться и ссутулиться, я затянул старую песню, – курьер из «Мелкокрупносбытснаба»… то есть «Снабсбыта». Случайно дверью ошибся…

– Курьер, говоришь? – Пал Палыч лучезарно улыбнулся мне и щелкнул на столе какой-то кнопкой.

В углу засветился экран маленького черно-белого телевизора. Я увидел знакомый коридор и собственную персону со спины. Видно было, как я, воровато оглядевшись по сторонам, ковыряюсь скрепкой в дверном замке.

– Быстро справился, – одобрил Пал Палыч, – учитывая скудный инвентарь. Сразу видать – ловкий парень. Что же это ты, голуба, при таких способностях – и в курьерах прозябаешь? Мог бы и получше работу найти. Секретаршей, что ли…

– Что это такое? – делано удивился я. – Что это за передача по телевизору?

– Криминальная хроника, – хмыкнул карлик. – Ты ваньку-то кончай валять, курьер. Что же ты думаешь: в коридоре камер нет? Если их не видно, это не значит, что их нет. Это значит только, что они с умом поставлены. Короче, курьер, рассказывай старику, кто ты такой и откуда взялся.

– Я же говорю – курьер, – настаивал я на своем.

– Ладно, – Пал Палыч кивнул Жеребцу, который молча возвышался в дверях, – парнишка не хочет по-хорошему, он хочет по-плохому. Отведи его к Ахмету, порадуй человека. – Затем он перевел взгляд на меня и с сочувствием в голосе сказал: – Ох, курьер, не знаешь ты Ахмета! Я его сам немножко боюсь, – при этих словах Хомяк и Жеребец угодливо захихикали, – зверь, а не человек… Мастер допроса, можно сказать – художник. Изобретательный, сволочь… А уж как он любит свое дело! У него кто угодно раскалывается!

Жеребец вежливо кашлянул и негромко доложил хозяину:

– Пал Палыч, Ахмет еще с комбината не вернулся.

– Ну, ничего, – карлик взглянул на часы, – скоро вернется. Пока отведи парнишку к нему в лабораторию, пусть пообвыкнется.

Жеребец вывел меня в коридор, провел к лифту. К нам присоединился тот же толстяк с жидкими усиками, на пару с которым они скрутили меня двадцатью минутами раньше. Втроем мы вошли в лифт, Жеребец нажал красную кнопку с надписью «Подвал», и лифт заскользил вниз.

Когда двери распахнулись, мы оказались в длинном мрачном коридоре с бетонным полом и тусклыми лампочками под потолком. Больше всего это напоминало бомбоубежище или полицейский стрелковый тир, в каком я пару раз тренировался с одним своим знакомым. Пройдя мимо нескольких одинаковых железных дверей, мы остановились перед одной из них. Жеребец вынул ключ, дверь с лязганьем распахнулась, щелкнул выключатель, меня втолкнули внутрь.

Эта комната действительно немного напоминала больничную лабораторию. А еще она напоминала слесарную мастерскую. Потому что здесь были и стеклянные медицинские шкафчики с разными блестящими инструментами – скальпелями, крючками, щипцами, – и всякие клещи, тиски, пилы… А еще паяльные лампы, горелки и много всякой другой дряни, о предназначении которой не хотелось думать. Во всяком случае, вид всех этих инструментов очень мне не понравился. А еще мне очень не понравились темные пятна на полу, хотя и замытые, но все-таки отчетливо проступающие.

Жеребец нехорошо улыбнулся, оглядевшись вокруг, и сказал мне:

– Ну, осматривайся тут, привыкай. Ахмет скоро придет.

С этими словами он подвел меня к водопроводному стояку, пристегнул к нему один браслет наручников – второй был на моей левой руке.

– Не скучай, – сказал на прощание этот милый человек, выходя из комнаты, и добавил: – Свет гасить не буду, чтобы тебе все это лучше было видно.

Громко лязгнув, железная дверь захлопнулась, и я остался один.