Алиби для красавицы

Тот наклонился к ней, уставился лихорадочно горящими безумными глазами и почти шепотом спросил:

– Ты меня не узнаешь? Неужели ты меня не узнаешь?

Соня еще раз внимательно вгляделась в его лицо. Безусловно, в нем было что-то знакомое. Кажется, она когда-то видела этого человека, только он был тогда мальчиком…

– Постой, – неуверенно проговорила девушка, – ведь ты жил в четвертом подъезде… Юра, да?

Лицо мужчина передернулось мучительной судорогой, он утвердительно кивнул, не сводя с Сониного лица больных глаз.

– Юра, – медленно, убедительно, как маленькому, проговорила девушка, – ну что ты такое придумал? Развяжи меня, не глупи, честное слово. Мне больно. Чего ты от меня хочешь? Мы же росли в одном дворе, неужели теперь ты собираешься сделать… что-то ужасное?

– Нет, – рот его снова искривила судорога, – нет, ничего плохого я тебе никогда не делал… Наоборот, я всегда старался помочь тебе, защитить от врагов…

Соня удивленно посмотрела на него:

– Какие враги? Какая помощь?

– Ты не замечала… Ты не замечала моей заботы, ты вообще меня не замечала, никогда не замечала… Помнишь Жеку Малыгина? Он толкнул тебя, ты сломала руку. Я отомстил ему за тебя…

– Как?! – в ужасе отшатнулась Соня, насколько позволяла спинка стула. – Он погиб, упал с крыши… Так это ты его?

– Я, – почти беззвучно ответил мужчина.

– Боже мой! Да ты ненормальный! – Выговорив эти слова, Соня прикусила язык.

Несомненно, похитивший ее тип был ненормальным. Эти горящие глаза, эта странная речь… что-то Соне она напоминала. Но ведь всюду пишут, что психам нельзя говорить, что они психи. Они-то считают себя здоровыми и очень обижаются. Так и случилось.

– Не смей называть меня ненормальным! – истерически выкрикнул Юрий. – Может быть, это все остальные ненормальные с их мещанской моралью, с их тусклыми глазами и тупыми развлечениями, но ты не должна так говорить мне, ведь все, что я делал, я делал ради тебя, только ради тебя и твоей музыки!

– Если ты что-то делал ради меня, – тихо и почти ласково прервала его Соня, – то сделай еще кое-что ради меня: развяжи.

Неожиданно Юрий преобразился: он отскочил от связанной девушки, на лице его явственно отпечаталась злобная подозрительность.

– А-а! – воскликнул он неожиданно высоким и резким голосом. – А-а! Вот к чему все шло! Ты хочешь добиться моего доверия, убедить в своей искренности и доброте – только для того, чтобы я развязал тебя, а потом отпустил? Нет, дорогая моя, я теперь уже не так глуп и наивен! Я знаю, что ты – такая же, как все, и понимаешь только силу. Стоит ослабить узду, стоит дать тебе палец – и ты откусишь всю руку. Я развяжу тебя только тогда, когда буду уверен, что ты не сможешь никуда убежать. Раньше… Раньше я верил, что ты особенная, что ты живешь ради своего высшего предназначения, ради музыки, но теперь я все понял…

– Что ты такое понял? – спросила Соня устало-презрительным голосом, ей совершенно не хотелось притворяться ласковой. – Что так изменило твое мнение?

– Я видел! – воскликнул Юрий с болезненным торжеством. – Видел его – того, кого ты приводила к себе домой!

– Совсем больной, – тихо проговорила девушка, – ну даже если бы я кого-то и приводила, что я, по-твоему, должна спрашивать у тебя разрешения? Да кто ты такой, чтобы диктовать мне, что я могу делать и что не могу? Откуда у тебя такое право?

– Я заслужил это право! – воскликнул похититель патетически. – Я его оплатил своей преданностью, своим постоянством. Я следил за твоей работой, за твоими выступлениями. Я, только я, по-настоящему понимал твою музыку…

– Знакомые интонации! – проговорила Соня, с новым интересом уставившись на него. – Так это ты постоянно звонил мне по телефону и произносил получасовые монологи о том, что ты и только ты по-настоящему понимаешь мое искусство?

– Конечно, я! – с гордостью подтвердил Юрий. – И это действительно так!

– Так это ты, – продолжила Соня, не обратив внимания на его реплику, – это ты постоянно преследовал меня, ходил в темноте по пятам, подкарауливал в темном подъезде?

– Я не подкарауливал тебя, – обиделся похититель, – я оберегал тебя от опасностей… Ты не представляешь, сколько сейчас вокруг разгуливает наркоманов, бандитов, сумасшедших…

– Да-да, насчет сумасшедших это ты очень верно подметил, – вставила Соня с иронией.

Юрий мгновенно отреагировал на эту иронию, вспыхнул и снова выкрикнул высоким истеричным голосом:

– Не смей называть меня сумасшедшим! Я нормальнее многих! А ты… я так много сделал для тебя!

– Господи! Ну что ты такое для меня сделал? – спросила Соня усталым измученным голосом.