Алиби для великой певицы

Советская разведка заинтересовалась полковником Федосеенко, его вызвали в Берлин на беседу, причем заранее прислали ему деньги на дорогу. В Берлине с ним долго беседовал советский разведчик, который дал ему первое задание и отправил назад в Париж.

Но его отношения с большевиками продолжались не очень долго. В какой-то момент Федосеенко, напуганный перспективой увязнуть в этой шпионской истории, решил рассказать обо всем генералу Миллеру, к которому и явился на прием. Однако председатель РОВС, выслушав его, не дал полковнику никаких указаний практического свойства, а только посоветовал немедленно прекратить всякие дела с большевиками. Миллер обещал при этом решительно никому об их беседе не говорить.

К большому удивлению Федосеенко, через несколько дней он был вызван к генералу Скоблину, который являлся его начальником как глава объединения офицеров корниловцев.

Скоблин сразу же заявил Федосеенко, что все знает от Миллера, но не только не советует бросать работу с большевиками, а, наоборот, очень рекомендует ее продолжать. Цель? Получать от московских агентов ценные для РОВС сведения.

Федосеенко сказал Бурцеву, что Скоблин, убеждая его, будто бы даже признался, что в этих целях и сам состоит в связи с большевиками.

Полковник Федосеенко решил было последовать совету Скоблина, но через несколько дней неожиданно получил по почте приказ по корниловскому объединению, которым он исключался из рядов корниловцев. Почти одновременно и большевики прервали с ним переписку.

Такое совпадение событий Федосеенко объяснял Бурцеву тем, что именно Скоблин и предупредил большевиков относительно двойной игры полковника.

В результате всего этого Федосеенко подал генералу Эрдели, начальнику 1-го отдела РОВС, письменный доклад с подробным изложением всей истории и с просьбой назначить расследование относительно и его самого, и генерала Скоблина.

О своем разговоре генерал Дьяконов немедленно сообщил в Москву. Генерал начал работать на советскую разведку еще раньше Николая Скоблина.

Павел Павлович Дьяконов был командиром полка в русском экспедиционном корпусе во Франции и получил офицерский крест Почетного легиона. После Февральской революции получил от Временного правительства назначение военным атташе в Англию, в 1920-м перебрался в Париж. Через четыре года Дьяконов предложил свои услуги советскому полпредству и начал работать на ОГПУ.

В иностранным отделе ОГПУ начался скандал. Парижский резидент рвал и метал: коллеги из Берлина подставили Скоблина под удар! Москва оправдывалась:

«Париж

резиденту

Подтверждаем получение ваших последних писем.

По основному вопросу — делу Федосеенко и Магденко — вы, конечно, совершенно правы Мы тщательно проверяем сейчас все это дело. Нужно указать вам, что по некоторым причинам мы не были в курсе весьма важных деталей этого дела, вернее, не были поставлены в известность своевременно аппаратом т. Артема. Отсутствие четкой оперативной отчетности и привело нас к создавшемуся положению.

Директивы по этому вопросу были даны немедленно телеграфно в копии вам и даются сегодня почтой.

Вместе с тем, учитывая, что Федосеенко не очень-то доверяют в штабе РОВС (данные ЕЖ-13) и что его переписка, несомненно, просматривается французами, мы предложили Берлину осторожно проработать вопрос постепенной его компрометации путем намеков на ряд якобы данных в прошлом заданий, которые Федосеенко своим хозяевам: объяснить не сможет.

Что касается предложенных вами еще некоторых мероприятий, то мы возражаем против длительной ликвидации связи с ЕЖ-13 (консервации), но предлагаем брать материалы только на месте, не писать писем туда и встречаться в ближайшее время как можно реже. Вместе с тем укажите ЕЖ-13 на необходимость в ближайшее время уменьшить свою активность и ни в коем случае не выпячиваться.

Центр».