Алиби для великой певицы

6. т. Миронову

7. т. Паукеру

8. т. Фриновскому

9. Начальникам оперативных отделов

Иностранным отделом ГУГБ получены сведения, что генерал Миллер в беседе сообщил своему заместителю адмиралу Кедрову, что при свидании с немецким журналистом он указывал последнему, что Германия может справиться с ненавистным ей коммунизмом коротким ударом по большевистской головке. Если Германия изберет этот путь борьбы, вся эмиграция будет на ее стороне, больше того — пусть Германия дает средства, эмиграция даст необходимый людской материал-В данный момент РОВС должен обратить все свое внимание на Германию, это единственная страна, объявившая борьбу с коммунизмом не на жизнь, а на смерть.

Зам. нач. ИНО ГУГБ НКВД».

В апреле 19.88 года французское правительство приказало выслать из Франции генералов Шатилова и Туркула, капитана Ларионова. Антон Туркул обосновался в нацистской Германии.

В один из сентябрьских дней 19.37 года Николай Владимирович Скоблин зашел в кабинет Миллера в Российском общевоинском союзе.

— Я хочу вам рассказать, Евгений Карлович, что у меня несколько раз были беседы с представителями германской разведки.

Миллер, отложил в сторону бумаги.

— Где вы с ними встречались? — сразу же спросил он. — Вы понимаете, почему я беспокоюсь: французы могут разозлиться…

— Разумеется, Евгений Карлович, все беседы проходили вне Парижа. У нас в Озуар-ле-Феррьер гости почти каждый день, поэтому еще одно новое лицо никого не удивит.

— И как вам понравился человек из Берлина, Николай Владимирович?

— Он показался мне серьезным партнером, — осторожно ответил Скоблин. — Он из абвера, военной разведки, и говорит, что готов предложить нам взаимовыгодные условия сотрудничества. Но…

— Что «но»? — заинтересовался Миллер. — Договаривайте.

— Он желает иметь дело только с вами. Я для него слишком мелкая фигура.

— Ну что вы, Николай Владимирович. Вы такой же руководитель РОВС, как и другие.

— Уверяю вас, Евгений Карлович, они в Берлине знают только вас и только с вами хотят обо всем договариваться.

Миллер не стал возражать.

— Я готов выполнить свой долг и встретиться с ними. Но как это удобно сделать, учитывая мое официальное положение и вероятную ревность французов?

— У меня есть подходящее место на примете, — предложил Скоблин.

Встречу назначили на 22 сентября.

Накануне этой беседы в кабинете резидента советской разведки в Париже состоялось совещание в узком кругу.

В совещании участвовали сотрудники пятого отдела Главного управления государственной безопасности НКВД СССР Вениамин Гражуль и Михаил Григорьев, неделю назад приехавшие из Москвы с поддельными паспортами.

В кресле резидента сидел заместитель начальника отдела Сергей Михайлович Шпигельглас. Сам резидент скромно сел сбоку.

В здании полпредства резидент вел себя, как царь, бог и воинский начальник. Он мог даже не присутствовать на партийных собраниях советской колонии. И полпред не смел сделать ему замечание. Но в присутствии Шпигельгласа резидент чувствовал себя неуверенно.

После назначения наркомвнуделом Николая Ивановича Ежова загранаппарат менялся буквально на глазах. Резидентов отзывали в Москву одного за другим, в лучшем случае отстраняли от работы, в худшем арестовывали. Вот поэтому парижский резидент боялся московского начальства. Понимал: одна неудачная операция — и придется возвращаться домой.

К тому времени Сергей Шпигельглас был уже майором госбезопасности — это было специальное звание. Майор госбезопасности был выше по званию, чем обычный армейский майор.

7 октября 1935 года было принято постановление ЦИК и СНК СССР об установлении специальных званий начальствующего состава Главного управления государственной безопасности НКВД. Майор госбезопасности носил в петлицах три прямоугольника. Офицеры госбезопасности ходили в гимнастерках защитного цвета и синих брюках. Петлицы были кранового цвета. На гимнастерку нашивался нарукавный знак красного цвета, на котором было вышито изображение серпа и молота, на них вертикально накладывался меч.

22 сентября Евгений Карлович Миллер явился к себе в РОВС, на улицу Колизее, 29, в половине одиннадцатого утра. Занимался делами у себя в кабинете. В начале первого сказал начальнику канцелярии РОВС генералу Павлу Кусонскому, что у него назначено свидание в 12.30, после чего он намерен вернуться на службу. Но в штаб РОВС Миллер больше не вернулся.