Алиби для великой певицы

«Фашистские газеты объявили: «Генерал Миллер похищен представителем Советского Союза Скоблиным. Его погрузили на советский пароход и повезли в Ленинград». Действительно, как могут обойтись жители Ленинграда без генерала Миллера? Все это-то ничего, да вот генерала нет… Второе, удешевленное, издание дела Кутепова состряпано. Газеты пишут о перстне, который «батюшка-царь пожаловал Плевицкой», о благородстве сына Кутепова, который учится в кадетском корпусе, о кознях злых большевиков. Французы в каждом старом бородатом человеке видят генерала Миллера. Новый модный спорт: охота на бородачей».

А Надежду Васильевну Плевицкую посадили на скамью подсудимых вместо ее мужа.

Французская полиция разрабатывала три версии: Миллер похищен агентами ОГПУ, агентами гестапо или агентами лидера испанских мятежников Франко. Первая версия с первого дня казалась наиболее перспективной, хотя были свидетели, утверждавшие, что Москва здесь ни при чем.

Защитники Плевицкой вызвали в качестве свидетеля бывшего офицера Добрармии, галлиполийца Савина, который утверждал, что похищение организовал Франко и его испанская агентура, но суд его показания в расчет не принял.

Следствие по делу Плевицкой продолжалось больше года. Суд начался в конце ноября 1938 года, когда председатель РОВС Евгений Миллер сидел во внутренней тюрьме НКВД в Москве, а мечтавшего занять его место Николая Скоблина уже не было в живых.

Адмирал Кедров, который остался в штабе РОВС за старшего, заявил:

— Скоблин привел генерала Миллера на свидание, толкнул в ворота виллы на бульваре Монморанси. Там генерала Миллера убили, уложили тело в ящик и увезли на советском пароходе в Россию.

Эмиграция обвиняла и французское правительство в позорном покровительстве большевикам.

Адвокат Рибе, нанятый РОВС, настаивал на вызове в суд министра внутренних дел Дормуа как свидетеля:

— Я утверждаю, что 23 сентября 1937 года, когда газеты сообщили об исчезновении генерала Миллера, советский полпред Потемкин был приглашен к председателю совета министров. Глава правительства посоветовал Потемкину предложить Москве передать по радио на коротких волнах приказ «Марии Ульяновой» немедленно вернуться во Францию.

Но некоторое время спустя министр внутренних дел Дормуа доложил главе правительства, что грузовик, на котором, как можно полагать, привезли Миллера, прибыл в Гавр слишком рано — в два часа дня, и, стало быть, этот след нельзя считать серьезным. Правительство отказалось поэтому от мысли вернуть советский пароход с помощью миноносца.

Только к вечеру того дня выяснилось, что грузовик прибыл в Гавр не в два часа, а между тремя и четырьмя часами. Но тогда уже было поздно действовать. Почему это произошло? Из вполне достоверного источника мне известно: по выходе из кабинета главы правительства советский полпред Потемкин посетил своего друга Венсана Ориоля, министра юстиции. В результате этого визита Дормуа передал по телефону те сведения, о которых я говорил. Вот почему допрос господина Дормуа я считаю совершенно необходимым для выяснения дела.

Адвокат Рибе утверждал, что полиция фактически парализовала расследование дела о похищении генерала Миллера, чтобы не испортить отношения с Советским Союзом.

В частности, полицейский комиссар Шовино был уволен в отставку за его рапорты, указывавшие на участие советских агентов в похищении. Министерский начальник сказал комиссару Шовино: «Черт знает, какой рапорт вы написали! Так можно испортить наши отношения с советским полпредством. Министр вне себя от гнева».

— В полиции работают люди сообразительные, — говорил на суде адвокат Рибе. — Они понимают волю министра с полуслова. Иначе невозможно объяснить непростительные промахи, совершенные полицией при расследовании этого дела.

Начальник полиции Монданель возражал:

— Я решительно отвергаю подозрения в том, будто полиция руководствуется какими-либо посторонними соображениями. Наша задача раскрывать преступления, кто бы их не совершал. В дни похищения генерала Миллера я был занят другим сенсационным преступлением — убийством бывшего агента советской разведки Игнатия Рейсса, который пытался расстаться с Москвой. В течение нескольких дней мы разыскали сообщников и арестовали Лидию Грозовскую, не останавливаясь перед тем, что она занимала должность секретаря в советском торгпредстве в Париже.

После речи прокурора к присяжным обратился еще один нанятый эмиграцией адвокат — Стрельников:

— Я хочу напомнить вам, что русская эмиграция во Франции представляет собой остатки союзной армии, нашедшие убежище на союзной территории. Я хотел бы, чтобы, когда вы останетесь в совещательной комнате, чтобы вынести ваш вердикт, вы не забыли, что вы должны дать понять вашим вердиктом исполнителям и вдохновителям этого преступления, что оно не останется безнаказанным, так как справедливость и равенство всегда существовали во Франции, и что подобные преступления не могут совершаться безнаказанно.

Надежда Плевицкая

Оглашение обвинительного заключения по делу Плевицкой заняло немало времени. Следствие пришло к следующим выводам: