Алиби-клуб

Теперь Эдвард будет видеть любимчика только по приемным дням в тюрьме штата. При условии, что моему отцу не удастся его отмазать. Он в обязательном порядке подвергнет сомнению каждую мелочь в доказательной базе обвинения. Бросит тень на каждую деталь расследования. Даже не сомневаюсь, что отец попытается швырнуть меня под проезжающий автобус, решив, что я каким-то образом вмешивалась в дело.

Как только подобная мысль пришла мне в голову, по спине пробежал холодок. Лэндри звонил мне с просьбой дать номер Ирины. Если это произошло на глазах у моего отца, то я почти слышала, как у него в голове проворачиваются шестеренки, и он решает расписать все как месть отверженной женщины. Он представит все таким образом, будто я сама подложила телефон в дом Беннета, и подсказала Лэндри, где его искать.

Прежде чем все закончится, присяжные поверят в то, что я убила Ирину с единственной целью – подставить Беннета, или в приступе ярости из-за того, что приревновала Уокера к девушке-конюху, или девушку-конюха к нему. Эдвард уже поставил под сомнение мою психическую стабильность, так почему бы не усомниться в моей сексуальной ориентации?

Выезжая с нижней стоянки, я заметила, как высокий, нескладный парнишка все также в одиночку обслуживал посетителей у входа. Его друг «Слизняк» Джефф вероятно отбыл, чтобы продать свою историю «Нейшнл Энкуайер» – «Я парковал машину убийцы». Автомобиля Барбаро нигде не было. Сидит ли он в данный момент в убойном отделе, рассказывая последнюю правдивую версию о случившемся в ночь гибели Ирины?

– Я видел Бет, Лизбет… – сказал он тогда.

Бет.

Я задумалась.

И. от Б…?

Серебряное сердечко на браслете с подвесками. Нечто милое, невинное, трогательное.

Меня это не касалось. Я просто переживала за Лизбет, вот и все. Она потеряла лучшую подругу. Чувствовала себя одинокой и напуганной. Я никогда не была столь невинной, как Лизбет до приезда в Южную Флориду, но мне известно каково чувствовать себя брошенной.

Бог мой, Елена, тебе грозит стать женщиной с большим сердцем?

Я, конечно же, наделась, что подобное не случится. Ничего хорошего от этого не жди.

В доме Шона было темно. Авадон отправился на один из благотворительных приемов, посвященных какому-нибудь дежурному заболеванию модному в нынешнем сезоне. Я вошла в коттедж, размышляя, чем занять остаток вечера.

Ответ на этот вопрос я получила, когда включила свет и увидела поджидавшего меня Алексея Кулака с пистолетом в руке.

– Мы это уже проходили, разве нет? – спросила я.

Кулак остался равнодушным. Он пошел навстречу, направляя пистолет мне в лицо и заставляя отступать, как я заставляла его пятиться прошлой ночью.

Холодный поцелуй стали коснулся моего лба, когда я прижалась к стене. Кулак подошел так близко, что я могла почувствовать исходящий от него жар и запах пота. Его остекленевшие глаза были широко раскрыты. Зрачки – две маленькие черные точки.

– Сейчас ты узнаешь, – проговорил Кулак низким голосом, – что происходит с женщинами, которые меня предают.

Глава 57

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – заявила я, искренне испугавшись, потому что действительно не знала, о чем он твердит. Когда я лгала, всегда становилась намного агрессивнее.

Кулак выглядел таким же сумасшедшим, как в свой первый визит. Существенное отличие заключалось в том, что той ночью его безумие было вызвано горем, а теперешняя ярость дополнительно подогревалась наркотиками. Обнаженные эмоции и химические реакции – гремучая смесь, от подобных комбинаций люди погибали ежедневно. Особенно, когда сосуд со смесью держал в руках пистолет.

– Ты лживая шлюха, – произнес он, вжимая дуло в кожу чуть ниже моей левой скулы. – Я тебя видел. Видел по телевизору.

– О чем ты? По телевизору?

– Тебя и твоего любовника. Он убил мою Ирину. Ты бы его защищала. Ты никогда бы мне не рассказала.

Я тяжело сглотнула и попыталась не трястись, когда посмотрела ему в глаза.

– Алексей. Я не знаю, о чем ты говоришь. Ты должен мне поверить.

– Я ничего не должен, – выпалил он. – Я делаю, что хочу. И я думаю, что хочу тебя убить.

– Как я смогу тебе помочь, если ты меня убьешь?

– Ты для меня бесполезна, лживая сука. – Кулак схватил меня за шею и повел через комнату к французским дверям, выходившими во дворик позади дома.

Пока мы шли по коридору, ведущему в комнату для гостей, я думала о том, что он сделал с Лизбет. Она тоже была ему бесполезна. Он ее убил? Или она в постели, по-прежнему пребывает в блаженном неведении, не подозревая о смертельной опасности прямо за дверью? Кулак начал что-то бормотать по-русски и вытолкнул меня на улицу. Я заметила его машину, припаркованную у дальнего конца конюшни, подальше от подъездной дорожки.

Если окажусь в его машине – меня можно считать покойницей. Я притворилась, что споткнулась, выбивая Кулака из равновесия, и ткнула локтем ему в кадык. Задыхаясь и хватаясь рукой за горло, русский опрокинулся назад. Я рванулась в сторону и побежала.