Алиби от Мари Саверни

Сомнений не оставалось — на сторожа наехали вечером, когда он торопился на вахту, вышагивая узким проездом между домами, где его и настиг смертельный удар бампером сзади по ногам, по пояснице — умер он от разрыва печени. Вполне возможно, Дику было все равно, убьет он свою жертву или нет — его вполне устраивала и тяжелая травма, которая надолго уложит Кучерова на больничную койку, оставит особняк без охраны. Итак, смертельный наезд совершен вечером, а уже утром (надо же, какое совпадение!) Диканев приходит в Фонд разузнать, нет ли подходящей работы то ли дневным вахтером, то ли ночным сторожем…

— Кстати, записка, отправленная Краевскому насчет гипотетической цены владимирского златника, написана, как установила графологическая экспертиза, Диком. Почему он не поберегся, не отстучал текст на компьютере, а написал от руки? Абсолютно, подлец, был уверен, что он вне подозрения. И это хорошо, очень хорошо, — заметил Лободко. — Миша, события отныне будут развиваться стремительно. В ближайшие дни, полагаю, Диканев сделает последний шаг. Не спускайте с него глаз…

* * *

Кучеров погиб в понедельник вечером, через три дня после лекции, прочитанной в Доме учителя профессором Краевским, во вторник охрана Фонда возрождения и развития народных ремесел Украины была поручена Диканеву, а еще через день, в среду, наружка установила, что новый сторож прибыл на работу с целлофановым пакетом, в котором находился какой-то предмет, очертаниями смахивающий на металлоискатель.

Замдиректора Фонда Николай Петрович Авелев, единственный из руководства, посвященный в то, что новый охранник человек непростой, в этот день по просьбе майора Лободко засиделся на работе допоздна. После десяти вечера Олег позвонил ему по мобильной связи:

— Пожалуйста, дерните Диканева к себе под каким-нибудь надуманным предлогом. Подержите его у себя минут десять-пятнадцать. Нам необходимо кое-что выяснить в его отсутствие.

Оперативники, располагая вторыми ключами от черного и парадного входов в помещение, проникли вовнутрь особняка и осмотрели содержимое пакета, оставленного Диком в дежурке — так и есть, металлоискатель!

— Пусть ищет! — распорядился Лободко, набрав по мобильной связи руководителя группы наружного наблюдения, старшего лейтенанта Солода. — Еще раз приказываю: не сводить с него глаз! Ни сейчас, ни утром! Если он ничего не обнаружит, то думаю, что уже завтра Фонду придется искать нового сторожа. Впрочем, нет… Допускаю, что даже если металлоискатель не отреагирует, Дик, располагающий точной схемой местонахождения клада, сделает все, чтобы убедиться, туфта находка Медовникова или нет. Понял, Миша? Вообще думаю, что день икс настанет завтра. Тянуть время Дику незачем…

Лободко не ошибся — следующим днем, вернее, вечером, Диканев заявился в Фонд опять не с пустыми руками — в уже знакомом целлофановом пакете была какая-то коробка.

— Даю голову на отсечение — наш красавец пронес в здание или перфоратор, или отбойный молоток. Что делаем, Олег Павлович? — доложил по рации Солод.

— Действуйте по вчерашнему сценарию! Я сейчас позвоню Авелеву, который у себя в кабинете. Он пригласит к себе Дика и задержит его минут на двадцать. Выясните, с чем он пожаловал на сей раз.

В коробке оказался отбойный молоток.

— Значит, этой ночью Дик постарается завладеть златниками, — решил майор. — За дело возьмется, скорее всего, после двенадцати. Миша, к полуночи подошлю группу захвата и подъеду сам.

Однако сразу после полуночи произошло событие, которое слегка озадачило тех, кто наблюдал за особняком Введенского. В половине первого к парадному входу в особняк прошел некто в брюках и темной куртке с капюшоном, прикрывающим голову и половину лица. У массивной, окованной листовым железом двери он нажал кнопку звонка.

Диканев беспрепятственно впустил ночного гостя.

Приглушенный, как и положено в это время, свет долго освещал лишь один вестибюль.

Примерно через час внезапно засветились три окна на верхнем этаже здания — в так называемой каминной комнате, где днем работали сотрудники сразу двух отделов Фонда.

Воспользовавшись запасными ключами, Лободко, Солод и еще три оперативника тихо проникли вовнутрь дома, который по периметру был незримо окружен бойцами группы захвата. У Диканева и его ночного гостя не оставалось никаких шансов уйти незамеченными.

Майор, старший лейтенант и еще один оперативник неслышно поднялись на третий этаж — двое остальных заняли места у парадного и черного входов. Все трое, крадучись на цыпочках к каминной комнате, предельно соблюдали меры предосторожности, хотя, если честно, они были излишними — стук отбойного молотка и грохот расколотой, осыпающейся на пол старинной майоликовой плитки заглушали остальные звуки.