Алиби

— Вот он, — закричал Богоев. — Это он!

— Кто — он? — быстро спросил Марков.

— Тот, кто дал мне на вокзале чемодан и портфель. Кто втравил меня в эту историю.

Ковачев и Марков переглянулись.

Богоев не заметил, какой эффект произвели его слова. Он всматривался в другую фотографию, но словно колебался.

— Прежде, чем продолжить, — нарушил молчание Марков, — давайте запишем ваши показания в протокол. Значит, вы утверждаете, что фотография...

Полковник взял в руки фотографию, указанную Богоевым. На ее обороте красным карандашом была написана цифра восемнадцать.

— ...Под номером восемнадцать принадлежит лицу, которое представилось вам в качестве знакомого иностранцев. Что этот человек принес вам подарки, организовал ваш побег и на вокзале передал чемодан и портфель.

— Да, это он, — твердо ответил Богоев. – Но я здесь знаю и еще одного человека. Но, может, это вас не интересует?

— Говорите, говорите.

— Но она не имеет ничего общего с этой историей.

— Неважно. Кто «она»?

Я не помню точно ее фамилии. Я с ней познакомился у общих знакомых. Она была со своим мужем. Кажется, ее фамилия Гюлева... или Гюзелева.

И эти показания были вписаны в протокол.

Среди фотографий четвертой и пятой группы Богоев не узнал никого. Оставался последний, шестой лист.

Ковачев открыл его и почувствовал, как застучало сердце.

Неужели и сейчас они не нападут на след таинственного асса, агента иностранной разведки, заброшенного со специальной задачей в их страну?

— Дитмар Фогель! — Возбужденно воскликнул Богоев. — Вот! Да, это он.

Он инстинктивно протянул руку к фотографии, но Ковачев опередил его. Взял ее в руки, перевернул и продиктовал секретарю:

— В лице, снятом на фотографии под номером семьдесят два, арестованный узнал человека, который приехал в нашу страну под именем Дитмара Фогеля.

— Значит, это он? — спросил Марков. — Вы уверены?

— Да. Вполне уверен. Нет никаких сомнений. Я хорошо рассмотрел его в кафе. Да и в поезде. Мы же три часа сидели рядом. Всю жизнь буду его помнить.

— Хорошо. Уведите его, — произнес полковник.

Ковачев подождал, пока Радков закроет за собой дверь. Взял список фотографий и в двух местах сделал пометки карандашом.

— Нет смысла проверять, — сказал, улыбаясь, Марков. — Все ясно по твоей довольной физиономии.

Но все-таки взял листок в руки.

Против номера семьдесят два было написано: «Марин Илиев Тонев».

— А другой кто? — И Марков перевернул лист.

Нет, это не был Петр Хаджихристов.

Против номера восемнадцать стояло: «Георгий Захариев Пухлев».

Ковачев улыбнулся и проговорил:

— А стоимость затраченной фотопленки оплатить должен я или это пойдет за счет государства?

Пухлев не принадлежал к числу служащих, назначенных в управление «Редкие металлы» после дела «Прага, тринадцать».

Полковник Марков театрально развел рудами и сказал с шутливым пафосом:

— Победителей не судят.

Потом хлопнул заместителя по плечу и похвалил:

— Молодец! Подожди меня здесь, Асен. Я пойду доложу заместителю председателя.

В дверях остановился, повернулся и, лукаво усмехнувшись, сказал:

— А твой Хаджихристов никакая не птица, даже не воробей!

Петев и Радков сразу выехали на машине проверить на месте «биографию» Тонева. Она была полностью документирована и так достоверна, что всякие подозрения поначалу казались необоснованными.

Младший лейтенант Рауков остался во Враце — собирать сведения о его работе в промкомбинате, а лейтенант Петев поехал в Бяла-Слатину и, получив в отделении милиции необходимые материалы, на основании которых был выдан паспорт на имя Марина Илиева Тонева, отправился в деревню Галиче.

Уже при первой проверке архива сельсовета стало ясно, что запросы о Тоневе из управления «Редкие металлы» туда не поступали. Значит, подтверждение сельсовета, полученное отделом кадров управления, было фальшивым. Печать и подпись были мастерски подделаны. Было даже смешно смотреть, как председатель и секретарь сельсовета внимательно их рассматривают и ничего не могут понять.

То же самое было и во Враце. Промкомбинат не получал письма из управления «Редкие металлы». Радиотехник Тонев, действительно, работал в промкомбинате некоторое время. Но когда Радков попросил дать ему личное дело, выяснилось, что его нет.

Впрочем, в архиве промкомбината царил такой беспорядок, что похитить личное дело не представляло труда. А может быть, его сожгли вместе с «ненужным старым архивом»?

Радков нашел настоящего Марина Илиева Тонева — безобидного, скромного радиотехника, который работал во Враце. Они попросили его поехать с ними в Софию. Им пришлось долго его убеждать, что это неожиданное для него путешествие в столицу ничем не грозит ему.

С тех пор как Богоев опознал Дитмара Фогеля и «знакомого иностранцев», за самозванным Марином Тоневым и Георгием Пухлевым было установлено строгое негласное наблюдение.

Фогель-Тонев работал в прибороремонтной мастерской радиотехником. До пяти часов он находился на работе, занятый демонтажем сложного прибора для измерения полураспада радиоактивного углерода.