Алийское зеркало

На пальце у него что-то блеснуло, и я невольно напрягла зрение, изо всех сил пытаясь рассмотреть кольцо. Нет, не кольцо, скорее тонкой работы перстень, будто бы сплетенный из тонких травяных стеблей и лесных цветов…

— Мам, больно… — пискнула Ири, когда я слишком сильно прижала ее к себе, но я зажала ей рот. — Ма?..

— Ш-ш-ш…

Ночной гость повернул голову на звук и встретился со мною взглядом.

Сердце мое пропустило удар, а потом заколотилось, как птица в клетке. Эти глаза я не могла забыть! Сейчас они казались почти черными, но…

Не может быть. Так ведь не бывает!

— Господин, сейчас все будет готово, только постели перестелим! — ссыпался по лестнице хозяин.

— Хорошо. Пойду лошадей проверю. — Тот тяжело поднялся и вышел, прихватив шапку.

— Вот ведь принесло на мою голову… — едва слышно выговорил хозяин, когда за гостем закрылась дверь.

— А кто это? — Ири села ровно.

— Да кто его знает, но… кони — у самого герцога таких нет! А уж сбруя — вся в серебре, стоит, поди, как мой дом! Деньги швырнул, не считая. А одет, сами видели… — Он поежился. — Шли бы вы наверх, нечего тут под ногами путаться, озлится, чего доброго!

— Конечно, только на двор выйдем, — кивнула я, надевая душегрею и накидывая теплую шаль. — Ири? Одевайся, да поживее!

Она посмотрела на меня с недоумением, но послушалась.

Стоило открыть наружную дверь, как ветер ударил в лицо с такой силой, что я едва не задохнулась. Хорошо, Ири спряталась за мной и ухватила меня за пояс, ее и унести могло!

Куда же он пошел? Неужто правда на конюшню? Тогда нам налево…

Я сделала несколько шагов, придерживаясь за стену и ровным счетом ничего не разбирая в снежной круговерти, как вдруг уткнулась во что-то твердое.

В кого-то, поняла я, подняв голову и кое-как сморгнув снег с ресниц.

— Ты?.. — одними губами спросила я, коснувшись его груди.

— Ты? — повторил он, накрыв мою руку своей. — Как ты здесь…

— Долгая история… — Слезы замерзали на ветру. — Живой… ведь правда, живой? Не наваждение?

— Полумертвый… — еле слышно рассмеялся он. — От усталости. А это кто?

— Моя дочь, — свободной рукой я крепче прижала к себе Ири, а он повернулся так, чтобы загораживать нас спиной от ветра. — Она… Она родилась точно такой же ночью. Ровно двенадцать лет тому назад.

Он молчал. Молчал, только сердце под моей рукой билось все чаще и чаще.

— Так не бывает… — выговорил он наконец, повторив мои мысли. — Наверно, я сбился с пути и замерзаю где-нибудь в сугробе, вот мне и мерещится… всякое.

— Это мы сейчас замерзнем, — буркнула Ири.

— Идите в дом, — очнулся он. — Я… сейчас.

Мы молча прошмыгнули мимо хозяина и вскарабкались на чердак.

— Мам, кто это? — шепотом спросила Ири. — Ты его знаешь?

Я кивнула. Было темно, но дочка прекрасно все различала.

— Мне кажется, я тоже его где-то видела, — задумчиво сказала она. — Лицо знакомое, особенно глаза. Но я точно его прежде не встречала, так где же я могла…

— В зеркале ты его видела, дурочка! — не выдержала я и засмеялась, утирая глаза. — В бабушкином зеркале, где же еще…

Ири помолчала, потом неуверенно произнесла:

— Ты же сказала, он умер!

— Я так думала, и он был уверен, что идет на смерть… Но он живой, Ири, живой! — Я схватила ее в охапку и повалила на солому. — Тс-с-с… Что это там?

— Все уже спят, господин, — с трепетом говорил хозяин, — соблаговолите заночевать в моей комнате, а завтра я особожу для вас…

— В этой… хм… блохоловке? — раздался знакомый голос. — Я здесь задохнусь. Не найдется ли у тебя чего-нибудь попросторнее?

— Разве что большая комната, там возчики, десять человек… или больше, запамятовал. Прикажете разбудить?

— Не надо. После них эту комнату нужно со щелоком мыть. Еще что-нибудь?

— Ну… разве что чердак, господин, но там уже ночует женщина с дочкой…

— Ничего, они меня не стеснят, — был ответ. — А утром прикажи нагреть воды, да побольше.

— Зачем?..

— Я хочу вымыться с дороги, болван! Где этот твой чердак? Все, теперь поди прочь…

Мы с Ири затаились, как мыши, когда скрипнула лестница, а потом и пол под тяжелыми шагами.

— Марион?

— Мы здесь, — почему-то шепотом отозвалась я, и через мгновение обе мы оказались в сильных объятиях. Ири невольно ойкнула. — Тише, задушишь ведь!

— Не рассчитал… Извини, звездочка. Я давным-давно не обнимал детей. Совсем позабыл, каково это…

— Ее зовут Ирена, — сказала я после паузы. — Но для меня — просто Ири.

Он молчал, но я чувствовала щекой его улыбку, совсем как той ночью.

— А я — Ирранкэ, — произнес он наконец. — Забавно знакомиться в темноте, верно? Лицом к лицу — лица не разглядеть.

— Но я вас прекрасно вижу, — недоуменно сказала Ири. — Это мама не видит.

— Сомневаешься, да? — шепнула я.

— Нет, — ответил Ирранкэ. — Я ведь тоже… вижу. Марион…

— Хочешь спросить, где… та вещь?

— Я и так знаю — при тебе. Чувствую, — выговорил он. — Но обо всем завтра, я спать хочу — умираю. Даже мы не можем… неделями… Только не исчезай поутру, Марион, прошу тебя… я должен… я…

— Уснул, — прошептала Ири, присмотревшись. — Не добудишься, если что.

— Пускай спит, — ответила я. — Я видала его уставшим, но чтобы настолько… Не представляю, что могло приключиться, куда он так мчался в пургу?