Алийское зеркало

— Да накануне смерти! Вышла зачем-то во двор, а тут, как нарочно, ливень, она и не успела под крышу спрятаться. И мама пришла… Я только с бабушкиных слов помню, как было дело, сама-то была в другом крыле занята. Верно… Мама чуть-чуть запоздала, как раз из-за дождя, пережидала его под деревом у самых ворот. А бабушка не любила, когда ее задерживают, — стала я вспоминать, — вдобавок, она сама вымокла, пришлось переодеваться, а это тоже не в одно мгновение делается. И ужин как готовить начали, хлопот невпроворот… Вот поэтому бабушка велела маме обождать, а сама пошла распорядиться на кухне. То ли дичи не хватало, то ли еще чего-то… а вот зачем она выходила во двор? Не знаю. Может быть, птичницам указания раздавала?

— Это не так важно, — обронил Ирранкэ. Он все гладил и гладил мои волосы, и они, вечно путавшиеся под гребнем, ложились ровной волной. — Главное, она угодила под дождь. А может быть, подошла к колодцу…

— О чем ты… — Я осеклась. — Владычица вод?

— Да. Многие феи боятся текучей воды, а эта, наоборот, властвует над нею. Будь это река, родник, дождь… не важно, она сумеет пробраться, куда ей захочется!

— Ты поэтому не велел мне подходить к колодцу?

— Именно. Сейчас, зимой она ослаблена. Но колодец питают подземные течения, а по ним фея может забраться очень и очень далеко. И если бы она почувствовала тебя… — Ирранкэ осекся.

— Но как? — не поняла я. — Я не раз и не два носила воду из этого колодца, ключ был при мне, и… ничего ведь не случилось!

— Да, но ты не прикасалась ко мне, — ответил он.

— Разве? А тогда? Много лет назад?

— А это уже не считается, — едва заметно улыбнулся Ирранкэ. — То прикосновение давно смыто кровью, и вовсе не моей. Ты понимаешь, о чем я?

Я подумала и кивнула. Ири… Когда она появилась на свет, я стала другой, и прошлое уже не должно было быть властно надо мною. Так, во всяком случае, говорилось в сказках…

— Сейчас фея идет по моему следу, — продолжил он, — а я оставляю его на всем, к чему или к кому прикасаюсь. Должно быть, когда-то я имел неосторожность отметить Берту.

— Только не говори, что ты с бабушкой…

— Нет, о чем ты! — едва слышно рассмеялся Ирранкэ. — Она была женщиной строгой, и хоть уже растила сына, считала себя замужней. Может, и не просто считала — я не вникал, в самом ли деле твой дед женился на ней.

— Она говорила, что они дали друг другу обещание, но никаких церемоний не было, — припомнила я.

— У нас и по сию пору достаточно обещания, — серьезно сказал он. — Так что, выходит, она не лгала и не заблуждалась. Но, так или иначе, я брал у нее ключ и передавал обратно. Это очень слабый отпечаток, но феи упорны… Она все-таки выследила Берту, пускай даже на это ушло много лет. Над феями годы не властны, она могла позволить себе не торопиться…

— Текучая вода? — сообразила я. — В этом все дело? Бабушка сама уже давно не носила воду из колодца и не ходила к реке, но дождь… Она попала под дождь! Это тоже считается?

— Да. — Ирранкэ обнял меня крепче. — Человек не может противиться воле фей, они намного сильнее. Алии… способны продержаться какое-то время, но и только. Должно быть, Берта вернулась в комнату, чтобы переодеться, вынула ключ из тайника… и тут пришла твоя мать, и это сбило Берту с внушенной мысли! Не знаю, кому она должна была передать ключ, но только не взяла его с собой…

— Верно, его забрала мама, а бабушка умерла той же ночью, — пробормотала я. — Это потому, что она не выполнила приказ?

— Скорее всего.

— А почему же фея не отыскала маму? — спросила я. — Она уж точно дотрагивалась и до бабушки, и до ключа, а еще она постоянно возле воды — и воду носит, и стирает на реке…

— Не смогла, — ответил он. — Это оборотная сторона волшебства. Помнишь, я говорил, что хранителем ключа может быть только тот, кто не желает завладеть им?

— Помню, конечно… Но мама сумела с ним расстаться, хоть и с трудом!

— Уж прости, но блеск монет застил ей глаза, — усмехнулся Ирранкэ. — И, возможно, дай ты ей побольше времени на размышления, она бы придумала сотню оправданий, лишь бы не отдавать ключ! Вот парадокс: таким… не важно, людям или алиям, нельзя оставлять эту вещь, потому что, привыкнув к ней, они станут прятать свое сокровище, да так, что любой волшебник позавидует! С другой стороны, феи не могут отнять его у них: сила ключа больше их собственной, и ни река, ни дождь не могли вынудить твою мать отдать или продать бесполезную, в общем-то, безделушку.

— Верно, она говорила об этом, — вспомнила я. — О том, что не раз собиралась вернуть ее мне или даже продать, но не могла. Ну, пока деньги не увидела, как ты говоришь… Что же выходит? Если над кем-то не властен ключ, его могут заморочить феи, и наоборот?

— Во всяком случае, я понял это именно так, — вздохнул он. — Ну а Берта… возможно, она даже не вспомнила о ключе, когда вернулась к себе, и уж тем более о том, что должна была кому-то его отдать. Или даже не отдать! — Ирранкэ хлопнул себя по лбу. — К чему такие сложности? Ведь достаточно было бросить его в колодец! Но, так или иначе, Берта не сделала того, чего хотела от нее Владычица вод, и…