Алихан. Рабыня демона

По ее исхудавшему лицу катятся слезы, и я не удерживаюсь, как начинаю собирать их губами. Мне хочется крепко обнять шариху, но не позволяю себе. У нее слишком мало времени.

– Я не не стану тебя наказывать за это. Тебя, как вижу, уже и так здорово наказали.

Я выпускаю когти, отчего рабыня отшатывается от меня, и вжимается в стену. От страха она закрывает глаза, а я замахиваюсь. Я бы мог убить ее, чтобы облегчить страдания, но не делаю этого.

Вместо этого я распиливаю ее кандалы на руках видя, какие страшные раны они ей принесли. Затем делаю тоже самое и с кандалами на нее ногах. Теми самыми. Моими. Я знаю, что это значит. Она теперь не рабыня. Она свободна. Я даю ей свободу. Я так хочу.

– Обхвати меня одной рукой, человечка. Ну же. Не бойся. Давай.

Подхожу к Саназ, у которой уже полные слез глаза, и подхватываю ее на руки. От страха она даже говорить не может. Я прижимаю к себе рабыню, и выношу ее на улицу из этой чертовой темницы.

Укладываю Саназ на траву видя, что человечка очень слаба. Она умирает. Она слишком долго была без еды и пищи в холоде и темноте. Даже не знаю, как эта девушка еще выжила. Только потому, что упрямая и не сдавалась до последнего.

Замечаю на ее бледном лице большой синяк, который уже сходит. Ее кто-то бил, пока меня не было. Чертов Шамиль. Это он допустил. Это он ее ударил. Больше никто бы не посмел.

Я чувствую, как ей больно. Саназ даже не шевелиться. Она истощена до предела, и умирает от боли в плече. Девушка лишь роняет слезы и тихонько поскуливает, сжимая траву пальцами.

Лихорадочно перебираю мысли. Я не довезу ее до Тегерана. Я даже не донесу ее до Фемиды, чтобы она вылечила ее. Саназ умрет. От боли и истощения. У нее считанные секунды. Не больше.

Подхватываю девушку на руки. К себе прижимаю. Мы сидим вдвоем среди поляны, и впервые я не хочу настолько сильно ее терять. Только не сейчас.

– Саназ…Не смей умирать, слышишь? Я не позволяю тебе!

Девушка открывает свои потухшие глаза и коротко мне улыбается.

– Разве ты не этого хотел все это время?

– Нет. Конечно не этого.

– Прости. Я ведь простая человечка для тебя. Я твоя самая непокорная рабыня, но я не могу иначе.

Она сильно закашливается и кладет руки себе на грудь. Девушка тяжело дышит, а у меня внутри все горит огнем. Если это снова сердце, то сейчас оно просто кричит от боли.

– Ты не моя рабыня больше, слышишь?! Ты моя человечка, моя женщина! Я снял с тебя кандалы, Саназ. Посмотри на свои ноги. Там нет кандалов. Ты не рабыня мне больше!

Кажется, я кричу эти слова, но Саназ их не слышит. Она закрыла глаза, уткнувшись мне в грудь. Я чувствую, как ее сердце замедляет свой ритм и понимаю, что она умирает. Раз, два, три, и ее не станет.

В этот момент во мне что-то переключается и кажется, я просто перестаю думать. Со всей силы я разрываю платье на груди человечки, и прикладываю руку к ее сердцу. Я даю ей тепло и забираю боль, отдавая взамен свою силу. У меня внутри все горит от этого, но это должно помочь. Это последний шанс. Для нее. И для меня.

Я до хруста сжимаю почти бездыханное тело девчонки в своих руках, не в силах ее отпустить. Она совсем не шевелится, и в этот момент я понимаю, что не могу ее потерять.

– Не уходи, Саназ! Только не сейчас, когда я начал ощущать что-то очень сильное к тебе, когда я…так сильно полюбил тебя!

Глава 30

Не знаю, сколько так сижу с Саназ на руках, но в какой-то момент чувствую, как мое лицо становится мокрым. Неужели это и со мной произошло? Слезы…Да. Это точно они.

Эта слабая человечка заставила мое сердце биться, а также ощущать что-то более сильное. Не одну только страсть, похоть и желание ощущать ее под собой. Она пробудила во мне что-то еще. Гораздо более сильное.

Я держу Саназ на руках и не знаю, выживет ли она. Мне некому молиться, я вообще не знаю, что это такое, но прошу, человечка, не умирай. Тебе рано, ты еще даже не жила. Страдала только в моих руках, гордая, своевольная и главное, моя.

В какой-то момент я слышу, как сердце девчонки словно делает перезагрузку и снова начинает тихо биться.  Она открывает свои затуманенные голубые омуты и смотрит прямо мне в глаза.

– Воды. Пожалуйста. Я хочу пить.

Наконец, могу сделать вдох. Очнулась. Думал уже, не сработает. Человечка слишком долго была без сознания. Мне удалось забрать ее боль и снова запустить сердце буквально в последний миг, и я рад этому. Невероятно рад.

Не могу сдержаться, и прикасаюсь своими губами к ее сухим губам. Она отвечает мне. Робко, осторожно. Ее глаза становятся больше, сжимается вся, в комок прекращается.

– Я дам тебе пить, сейчас.

Прижимаю Саназ к себе и поднимаюсь вместе с ней. Несу ее к ближайшему роднику, где она сама однажды давала мне воду. Теперь же я опускаю ее на землю, стараясь не задеть ее сломанную ключицу. Какая же она хрупкая. Удивляюсь, как до сих пор только выжила в моем мире.

Зачерпываю кристально чистую воду с родника, и подношу к ее сухим бледным губам Саназ.

Девчонка начинает жадно пить, кашляя, и с силой ухватившись за мою ладонь.

– Не спеши. Я дам еще.