Алина

Когда я уже подходил к дому, начался дождь. Алины, разумеется, еще не было. От нечего делать я лег спать.

Вечер прошел вяло и скучно. Меня разбудил звук двигателя, это Мишаня ставил под навес машину. В ту же минуту я увидел, как из соседнего крыльца спешно выскочила Алина и, боясь столкнуться с Мишаней, пулей влетела в дом. Я, одичавший от одиночества, взялся сходу пересказывать Алине план, который созрел у меня за эти часы: я предлагал нам с ней немедля арендовать собственный автомобиль и поездить по округе вдвоем, чтобы не зависеть ни от кого и не сидеть в этом доме как в клетке. Она слушала меня вполуха и рассеяно молчала, думая о чем-то своем. Я дергал ее за руку и пытался добиться от нее ответа, но все напрасно; в конце концов мы чуть не рассорились.

Около семи отправились ужинать, на этот раз в П.

– Это достаточно большой город. Надеюсь, вам понравится. Там мы без проблем найдем, где поужинать, – сказала нам Лия, выводя машину на трассу.

Она снова сидела за рулем и снова была спокойна, задумчива. Пожалуй, она одна из нас четверых вела себя как прежде, словно ничего не произошло, уверенной рукой вела под дождем машину и пару раз попыталась заговорить о чем-то со мной и с Алиной. Мишаня молчал и угрюмо глядел на дорогу. Мне показалось, он выглядел даже хуже, чем днем, весь потемнел, осунулся. Но не сдался. Что-то тревожное занимало его мысли, и он словно обдумывал и готовился к чему-то. Мы с Алиной сидели с кислыми лицами каждый у своего окна. Во-первых, из-за того что повздорили и не успели помириться – этого с нами давно не случалось. Во-вторых, Алина, вернувшись от сестры, неважно себя почувствовала, видимо, все-таки успела простыть. Невпопад ответив Лии на какие-то ее вопросы, мы все замолкли и приехали на ужин в полнейшей тишине.

Обычно равнодушная к таким вещам, сегодня Лия взяла инициативу в свои руки и сама решала, где лучше оставить машину и куда пойти на ужин. Она повела нас на главную площадь и показала на череду заведений, укрытых от дождя стеклянными навесами. Мы трое безразлично кивнули и вошли в тот, который предложила нам она. Так же молча и безразлично согласились на еду, которую она взялась для всех выбирать. Когда принесли заказ, так же хмуро поели, вышли под дождь, прошлись туда-сюда по площади – ей хотелось, чтобы мы увидели город, – потолкались среди людей с их мокрыми зонтами и мокрыми собачками на поводках, погрузились в машину и уехали домой.

Я твердо решил завтра же осуществить свой план и хотел сообщить о своем намерении Алине, однако удержался и не стал опять ей надоедать, она и без того была не в настроении. Дома она достала из чемодана аптечку, выпила какие-то таблетки, прошла в спальню и легла с книжкой в руках. Мне было жаль ее, и в то же время во мне все еще сидела обида за то, что она не поддержала меня, даже не выслушала, за то, что оставила меня одного чуть ли не на весь день и всецело погрузилась в заботы сестры, позабыв обо мне, а ведь это был наш первый совместный отдых! Впрочем, не так уж я был и обижен, просто мне не хотелось идти на уступки первым – я считал, она сама должна сделать первый шаг. Я лег рядом. Алина перестала читать и отложила книгу. Я чувствовал, что она тоже думала о том, как со мной помириться – как и я, она не любила ссор. Обычно мы старались выяснить все как можно быстрее и никогда не ложились спать спиной друг к другу. Бывало, разговаривали до утра, пока не решим всех наших споров, но засыпали уже в обнимку. И сейчас нам предстояло сделать то же. Мы оба это знали, но почему-то на этот раз мне было трудно, как никогда раньше: что-то во мне не пускало меня к Алине, не позволяло, как прежде, отбросить обиды и прижать ее к себе, сказав – все это такая ерунда! Наверно, и она чувствовала то же, потому что вертелась на скрипучей кровати, тяжело вздыхала заложенным носом, но разговора не начинала.

Вдруг в дверь постучали.

– Лежи, – остановил я Алину и пошел открывать.

С улицы на меня уставились цепкие глаза Мишани.

– Закурить дашь?

Я сразу понял, что он зашел не за сигаретой, и точно – когда я принес ему пачку, он схватил меня за руку и попросил, уже тише, чтобы не услышала Алина:

– Леха, пойдем выйдем. Разговор есть.

Мы вышли. Мелко и монотонно сыпался в темноту дождь, до самых легких обжигал морозно-чистый горный воздух. Мы закурили. Мне было не по себе. Размолвка с Алиной не давала мне покоя, и то, как трудно мне было сегодня переступить через себя, обнять ее, перестать злиться, тревожило меня – почему так? Что с нами происходит в этой поездке? У Мишани положение, вероятно, было не лучше. Он быстро и без всякого удовольствия подносил ко рту сигарету, как будто куда-то торопился. В обоих наших домах теплым огоньком светились окна, там, в спальнях еще не спали наши жены, а мы стояли с ним в холодной черноте ночи, курили и поглядывали друг на друга. Докурив и тоже бросив взгляд на окна, Мишаня кивнул, показывая на дорогу:

– Давай лучше пройдемся.