Алиса Длинные Ноги

Молодой воин – усы пшеничные, щёки свекольные, грядка-человек – выпучил лазурные глазки на графиню Алису Антоновну, мелкими шажками подбежал к Ксене, косился на товарищей (они хохотали, чесали волосатые животы, облизывали тонкие губы бродячих музыкантов), упал воительнице в ноги, целовал носки сапог – и это действие придавало воину силы, щеки позеленели, а глаза повисли на ниточках, как у улитки.

— Госпожа! Накажите меня не строго, чтобы никакие уговоры благородных преступников не загнали меня в страну смерти, где деревья с чёрными адскими зловонными яблоками.

В аду яблони питаются мертвечиной, поэтому яблоки – восковые, чёрные, шахтерские; из неполиткорректных адских яблок изготавливают свечи для ритуалов целования черного козла под хвост.

Если Райское яблочко сойдется в жаркой оскорбительной схватке с адским яблочком, то – споры о центре Земли покажутся мудрецам детской игрушкой «Козлик Мек»!

Не губите меня, я – прозорливый, предсказал свою смерть от ваших рук – ладные у вас ручки, сильные, облизал бы каждый ваш пальчик, раб ваш покорный навеки – не сделается мне дурно, если на коленях проползу за вами до гробовой доски лекаря фон Арамиса!

Грудки ваши – Райские яблочки, а Райскую яблоню я не сломлю – кости у меня тонкие, девичьи для воина и лесоруба.

В семь годочков, маленький я ещё, но на девушек заглядывался, флейту зажму между ног и играю, извлекаю дивную музыку сфер – покойники из могил вылезают, слушают, костями трещат в такт моей жаркой мелодии – ни одна девица мимо не пройдёт – все меня щипают пребольно за щёки и за уши.

Калика перехожий, волхв с посохом проходил, долго слушал мою музыку, а затем сбросил хитон, плясал до посинения лица, до жёлтой пены из очей – удивительный старик, в цветок превратился, не в букет, а в – розу!

Посох волхва на траве лежит – величественно, словно Король, а не палка!

Одежда – панталоны, нагрудная тряпочка, балахон – в кучу свалены – услада старьёвщика, а рядом – роза неблагоухающая, но красивая, с лепестками мудрости.

Маленький я, мне розы не интересны, мне петушка на палочке подавай и имбирный пряник величиной с грудь вашу Вселенскую… АХ! воительница Ксена, вашу умопомрачительную грудь – вторую вы отрезали, чтобы из лука стрелять удобнее — я в видениях пятнадцать лет назад познал, только грудь, а лицо – не видел лица и других частей тела, может быть, приходили они в мои видения, но не отрывал очей целеустремленных, молоком вымытых, от вашей груди – свод небесный она!

Сегодня по груди узнал вас – восхитился и испугался одновременно – так узник любуется антикварным топором палача.

В тот день я посохом волхва себя в лоб ударил, отчего дар предсказания получил редкостный; на позорище себя выставлял в бане без рубахи.

Я домой возвратился, матушка мне блин на тарелку бросила, мёдом полила, улыбается добро, по-матерински, материнский капитал в её доблестной улыбке воеводы.

Батюшка пшеничные усы подкручивает, меня по головке поглаживает, будто котёнка утопленного, ластится, называет меня фонтаном радости в избе.

Мир и лад, если бы не мои видения – будь они трижды проданы чёрту; от чёрта все гадости в доме, где ноги из золота.

«Батюшка, вы в солнечный день, о сыром подвале с пиявками задумайтесь – потому что вода по колено, с узниками – товарищи по камере вам бороду выдерут, вас поставят в воде на четыре точки и обесчестят, как вы обесчестили вдову Изабеллу!

Вдова упрашивала вас, чтобы вы повременили, пока матушка, жена ваша, умрёт от яда вампира, черты лица после смерти матушки исказятся, а Изабелла вас замуж возьмёт – я подслушивал, в щелочку подглядывал за вашим буйством, постыдились бы батюшка, о душе подумали, а не о прелестях умирающей вдовы.

Она через три дня к колодцу пойдёт, на копейщика заглядится и в колодец ухнет, а в колодце в тот миг вода исчезнет и – дорога в ад вдове Изабелле за её мысли, которые превращают беззащитную женщину в дракона!

Я предсказываю вам тюрьму, батюшка, через двадцать лет и один год – радуйтесь, грибы собирайте, срок долгий, три раза ноги сломаете, и пять раз на грабли наступите, одуреете от ударов граблей, соловьём-разбойником запоёте.

Вы, моя матушка, крутобедрая, – блин пузатый, вопящий, живой в рот засовываю, чувствую, что авторитет мой в семье падает чугунной гирей на ногу гадалке, – слюбитесь со старостой нашим деревенским – Фомой, горбатый он, сухой, но между ног наколдовал себе жезл зачарованный – ни одна девушка с горшком настурций мимо не пройдёт!

Староста вас обольстит, скажет, что муж ваш, мой батюшка – подлец, не ценит вас, скотина; и, когда вы восторженно согласитесь – платье вам на голову накинет – от греха, чтобы чёрта не увидели, сам в чёрта превратится и рылом свиным сотворит с вами то, что батюшка с вдовой Изабеллой сделает – грех, а из греха дым и сера на завтрак!»

Предсказал, от своего предсказания в орех превратился, страшно мне, словно в озеро из шоколада упал.

Матушка с батюшкой сцепились, вопят козлами надоенными, волосы рвут, пальцами в очи тыкают – потеха, цирковые борцы лучше не развеселят, глумливые!