Алиса Длинные Ноги Искуплениеъ

Тебя не посвятили в рыцари, отказали в должности маршала объединенных войск - пусть страдают без твоей томности, когда ножку выше головы поднимаешь - тучи раскрываются, и Солнышко веером из Звёздной пыли обмахивается.

Исследовали ли тебя в достаточном количестве?

Поджаривали ли факелами зеркала твоих речных ягодиц?

У меня доля более печальная - я о карьере танцовщицы мечтала, чтобы от моего танца океан выходил из берегов, а на ёлках вырастали покойники.

Достигла совершенства - ножку в танце поднимаю изящно, губки сердечком складываю, пою - ЗЮ-ЗЮ! и СЮ-СЮ! - потрясающе, с искренним самоанализом Принцессы.

Мужчины восторгаются, когда я обнаженаня на столе танцую среди амфор с фиолетовым крепким - адская смола!

Но я - равная среди равных, а не высшая, не самая лучшая танцовщица с огнём из очей, а груди - груди должны покрыть весь наш Мир, чтобы ни один зайчик не остался без моей опеки!

Не назначают меня самой лучшей танцовщицей, Магрибские философы высоко оценивают мой танец, пророчат ему славное будущее, но утверждают с потрясением почвы и ягодиц:

"Можно стать великим ученым, выдающимся колдуном, лучшим полководцем с перьями на животе, но профессия танцовщицы не ставит одну нагую девушку выше другой - молекула чая не выше по рангу молекулы фиолетового крепкого.

Все танцовщицы хороши, все - одинаковые воздушные шарики с наступательным потоком мыслей между ног!"

Хихикали философы, трогали меня пальчиками, отпрыгивали, сулили Принца на зеленом коне, забыли о смуглокожих красавцах с железными руками!

Не упаду в припадке со стола в кабаке, зажму свою боль грудями, а сейчас, милая моя подружка, Дуди, поборемся в грязи, тайно, чтобы нас никто не видел, не бросал нам на пупки золотые сольдо и платиновые рубли!

Выразим в потешной, шутовской драке наше отношение к нехорошим философам и военным браконьерам с котелками между ног, а не на головах.

В Магрибской армии воины подвешивают котелок к гениталиям; голову не жалеют, а мужское достояние берегут, лелеют, потому что без головы призрак проживёт, а без мошонки - место в музее призраку, не нужен он в Мире мёртвых, где разврат превратился в норму мёртвых отношений!"

Феи срывают друг с дружки одежды - одежд мало, но танец длится вечность!

Руки мои размякли, я засветился, сучил ножками по опавшим листьям - не понимал: зачем Феи раздеваются, почему упали в грязь и шаловливо проказничают, борются в грязи, если рядом - свежая трава-мурава с запахом материнских оплеух?

Я почувствовал, как подо мной вырастают мухоморы в красно-белых шапочках, а в глубине души родилась пограничная нежность с мягким светом рождающихся зайчат.

Я бы обнял Мир, полетел с горы вниз головой - сельский житель с мечтами о собственной кобыле!

Феи катались, чумазые, но в то же время ослепительно чистые в устремлениях, мыслях, движениях, страстных поцелуях по всему телу, словно искали жемчуг в грязи.

Два часа феи барахтались, выражали свои чувства, изгибали пространство и время, которые гречишным мёдом застыли между ягодиц и грудей!

Растворились, улетели, оставили после себя развороченную грязь и белые чулочки - символ плодородия.

Я раскинулся на влажных листьях, лениво плевался в суетливых козлобородых гномиков - племянников чёрта, вглядывался в нависающее квадратное небо и не боялся, что на меня свалится летающая тарелка с зеленорылым драконом.

Умер бы от голода и ревматизма, но, вдруг - словно линия фронта по мне прошла - сильнейший удар лаптем по голове, железные руки подхватили меня за бедра, подбросили - мяч я в теле человека.

На поляне стояла бабушка - страшная, скрюченная, зловонная - полная противоположность торжеству фей, их искрам; нос старухи - меч чёрта.

Возле колдуньи - я сразу догадался, что ведьма материализовалась, пришла ко мне с шабаша - лежала кучка хвороста - гнилые ветки, шишки, - лесная дребедень без вкуса и без запаха, как выдохшееся фиолетовое крепкое.

"Заложил в себе краеугольный камень будущего познания танцовщиц? - ведьма погладила меня по правой щеке бородавчатой ладонью с татуировками: кони, люди, вепри, драконы, и птеродактиль на фоне Восходящего Солнца. - Гордишься, что подглядывал за феями озорницами?

Они - сотканные из Лунной лжи - надеялись, что в чащобе оставят тайну своих отношений, уединятся, чтобы улитки не сожрали их красоту.

Возможно, надеялись, что кто-нибудь подсмотрит, но надежда - робкая, тщедушная, на тонких ножках кастрированного гнома.

Ты - сын тьмы - подсматривал, возносился мыслями в чертоги Магрибского колдуна Фирца!

Познал себя, возгордился, и в падении души доказал себе, что ничего подобного в жизни больше не увидишь, поэтому - жизнь - тлен, известковый нарост на черепе орка.

Возьми, парень - ляжки у тебя с ярмарки - мой хворост, помоги бедной пожилой женщине донести сучки до русской печки с остывшей кастрюлей щей!"