Алиса в Хуливуде

Она задумалась, поджав вишневые губки, не столько задумалась, сколько разыграла маленький спектакль нерешительности.

– Значит, если он захочет на ночь, я сдеру с него за такси, утром немного позагораю, а на обратном пути голосну какому-нибудь недоделку.

Схема выглядела неплохо.

– Мне нравится, как работает твоя голова, – сказал Риальто.

– Ладно. Вкусы его вы знаете? Риальто пожал плечами.

– Ничего сумасшедшего.

– Ну, не думаю, что он станет слизывать у тебя с пальцев ног мороженое.

– А жаль! Это бы мне понравилось. Но ничего грубого?

– Ну, может, немного постегает. Ты эту технику знаешь.

И она ее действительно знала. Заказчик говорит: что это ты так рано пришла из школы? Я плохо себя вела, отвечает малышка. Если ты плохо себя вела, значит, папочка должен тебя наказать, верно? Верно, папочка. Значит, иди сюда, задери юбчонку, спусти трусики, у тебя ведь хлопчатобумажные трусики, верно? И ложись на колени к папочке. Потому что папочка расстроился, папочке придется постегать свою девочку по попочке, пока та не покраснеет. Ах, папочка, я так рада, что плохо себя вела!.. Ну, и в таком роде, с вариациями.

– И все?

– Гарантирую.

– В последний раз, когда мне гарантировали, я попала в больницу.

Фелиция оглянулась по сторонам, нет ли где-нибудь поблизости человека из полиции нравов. Правда, ареста она боялась не за занятия своим промыслом, а за нарушение общественного порядка. Всего две недели назад проститутка заголила зад перед клиентом, засомневавшимся, нет ли у нее прыщей, в результате чего на улице столкнулись три автомобиля. Полиции присуще чувство юмора – но только не в тех случаях, когда под угрозой оказываются частная собственность или безопасность на дорогах.

Убедившись, что полицейских нет, она пошире распахнула блузку, показав Риальто полдюжины шрамов вокруг едва наметившихся грудей.

– Ножичком решил поиграться, – сказала она, задрожав от неприятного воспоминания. – Пришлось дать ему ногой по яйцам, чтобы только из-под него выбраться.

– Сукин сын! И ничего не заплатил?

– Со мной так не бывает. Деньги вперед!

– Мой клиент – человек гордый. Не думаю, что ему такое понравится.

– Хочешь сказать, ему нравится воображать, будто он ни за что не платит?

– Послушай, детка, – начал Риальто с уверенностью психиатра, берущего по сто долларов в час. – Разве не все клиенты таковы? Что они покупают? Мечты и воспоминания. Мечты о том, чего никогда не будет, и воспоминания о том, чего никогда не было.

Глава двадцать шестая

Свистун свернул с фривея на Ла-Коста-авеню и поехал в сторону спортивного комплекса для игры в гольф.

Лет двадцать назад в связи со строительством этого сооружения разыгрался нешуточный скандал. Из ассигнованных средств значительные суммы в качестве среднесрочных займов под смехотворный процент ушли к мафии.

Когда обвинения и связанные с ними угрозы арестов и суда окончательно рассосались, извлеченная прибыль оказалась переведена на спокойные депозиты, и в округе наступили тишь да гладь да божья благодать, владельцы спорткомплекса приступили к реставрационным работам общей стоимостью в десять миллионов долларов, однако и из этого ничего не вышло: здешняя почва оказалась бесплодной.

Но все это было сейчас уже прошлогодним снегом. Гранд-отель и сопутствующие строения удовлетворяли все нужды как спортсменов, приезжающих сюда на уик-энд, так и обладающих большими деньгами кутил. Капитаны и лейтенанты мафии по-прежнему числились членами клуба и время от времени выходили на лужайку, хотя чаще сидели за картами в специально отведенных для этого залах. Как правило, это были уже пожилые люди с настороженным взглядом рептилий.

У дверей в клуб стояли служащие заведения, одетые в форму. Они впустили Свистуна и отогнали в сторонку его машину.

Интерьер клуба был организован с оглядкой на игорные дома Лас-Вегаса и Атлантик-сити. Все и везде сверкало – потому что ничто так не располагает человека к тратам и безумствам, как обманчивый и бессмысленный блеск.

Метрдотель подошел к Свистуну, держа в руках меню и табличку о том, что столик зарезервирован, как будто сейчас, в полночь, в такой табличке еще имелась нужда.

– Собираетесь поужинать в одиночестве или у вас будут гости?

– Честно говоря, всего-навсего хочу пропустить стаканчик в баре перед тем, как отправиться на боковую.

Метрдотель не возразил, поэтому Свистун спокойно проследовал мимо него в искусственную прохладу ресторана с примыкающим к нему баром.

Ее голос он услышал раньше, чем увидел ее. Говорят, что вкусовые воспоминания острее и длительней любых других. Для Свистуна важнее всего были звуки, в особенности звук женского смеха. Каждый человек смеется в особом ритме, да и прерывает смех на свой неповторимый лад. Этот смех, который он узнал сразу же, напоминал звон колокольчика со странными подвывающими обертонами.