Алиса в русском зазеркалье. Последняя императрица России: взгляд из современности

”Единственными светлыми минутами последующих дней была довольно правильная (регулярная. – К. Б.) переписка, которая установилась с моими возлюбленными друзьями в Сибири. И теперь, даже вдалеке от России, я не могу назвать имена тех храбрых и преданных лиц, которые приносили письма в Тобольск и отправляли их на почту, или привозили в Петроград и обратно. Двое из них были из прислуги их величеств. Они рисковали жизнью и свободой, чтобы только доставить помазанникам Божиим радость переписки со своими друзьями.

Из этих писем видно, что самым сложным испытанием для царской семьи стала сибирская зима в не подготовленном для жизни большом доме со слабым отоплением. 22 января 1918 года Алиса писала:

”Ужасно холодно, 29 градусов в зале и дует отовсюду такой ветер, но они все гуляют (Николай, княжны и цесаревич. – К. Б.)… Страшный ветер дует в комнаты.

В Тобольске вокруг царской семьи образовалась сеть преданных знакомых, через которых можно было покупать продукты для других «страдающих», передавать связанную княжнами одежду, подарочные вышитые подушечки. В общем – заботиться о других. Назовем это – круг заботы. В этом была главная радость для Алисы, что она могла продолжать свою благотворительную деятельность, не терять связи с друзьями и быть рядом со своей семьей. Возможно, я скажу ужасную вещь, но большевики в данном случае сделали большое благо для всей семьи – они не разлучили их, что было бы настоящим страданием для каждого.

Последняя пристань

ПБ: Но вечно так продолжаться не могло. Царская семья висела обузой на новом правительстве. Этот маленький мирок, заключенный в Тобольске, нервировал пришедших к власти большевиков.

Из дневника Николая:

”12 апреля. Четверг.

После завтрака Яковлев (Василий Васильевич Яковлев – комиссар, присланный из Москвы с отрядом красноармейцев. – П. Б.) пришел с Кобылинским (Евгений Степанович Кобылинский – начальник Царскосельского караула, а затем комендант дома в Тобольске, где содержалась царская семья. – П. Б.) и объявил, что получил приказание увезти меня, не говоря, куда? Аликс решила ехать со мною и взять Марию; протестовать не стоило. Оставлять остальных детей и Алексея – больного, да при нынешних обстоятельствах – было более чем тяжело! Сейчас же начали укладывать самое необходимое. Потом Яковлев сказал, что он вернется обратно за О<льгой>, Т<атьяной>, Ан<астасией> и Ал<ексеем> и что, вероятно, мы их увидим недели через три. Грустно провели вечер; ночью, конечно, никто не спал.

Таким образом семью удалось перевезти в два этапа. Но сначала надо было понять – куда. После того как в Омске не смогли принять узников, поезд поехал дальше, и 17 апреля в 8. 40 утра Николай, Алиса, их дочь Мария и сопровождавшие их люди прибыли в Екатеринбург. Их поселили в просторный белокаменный дом на углу Вознесенского проспекта и Вознесенского переулка, реквизированный советской властью у инженера Николая Ипатьева. Остальных детей смогли перевезти лишь к 10 мая. Они ехали в сопровождении взрослых – учителя английского языка Чарльза Гиббса (впоследствии архимандрита Русской Православной Церкви за рубежом), Пьера Жильяра, баронессы Софьи Буксгевден, но их уже не пустили к царской семье. Каждого из них ждал впереди арест, а затем эмиграция.