Алиса в стране чудес

Теперь все с чистой совестью принялись за сладкое. Тут не обошлось без писка, визга и мелких происшествий; некоторые птицы покрупней жаловались, что не успели даже толком распробовать, а кое-кто из мелюзги второпях поперхнулся, их пришлось похлопать по спинке.

Наконец и с угощением было покончено. Все опять уселись вокруг Мыши и стали ее просить рассказать еще что-нибудь.

— Вы обещали рассказать мне вашу историю, помните? — сказала Алиса. — И почему вы так не любите — Кы и Сы, — добавила она шепотом, опасаясь, как бы опять не расстроить Мышь.

Мышь повернулась к Алисе и тяжело вздохнула.

— Внемли, о дитя! Этой трагической саге, этой страшной истории с хвостиком тысяча лет! — сказала она.

— Истории с хвостиком? — удивленно переспросила Алиса, с интересом поглядев на мышкин хвостик. — А что с ним случилось страшного? По-моему, он совершенно цел — вон он какой длинный!

И пока Мышь рассказывала, Алиса все думала про мышиный хвостик, так что в ее воображении рисовалась приблизительно вот такая картина:

Кот сказал бедной
мышке: — Знаю я
понаслышке, что
у вас очень тонкий,
изысканный вкус,
а живете вы в норке
и глотаете корки.
Так ведь вкус
ваш испортиться
может, боюсь!
Хоть мы с вами,
соседка, встречаемся
редко, ваш визит я бы
счел за особую честь!
Приходите к обеду
в ближайшую
среду! В нашем
доме умеют со
вкусом поесть!..

Но в столовой

у кошки даже хле —
ба ни крошки…
Кот сказал:
— Пустяки!
Не волкуйтесь,
мадам!
Наше дело котово —
раз, два, три,
и готово —
не успеете
пикнуть,
как на стол,
я по —
да —
м
![6]

— Ты не слушаешь, — ни с того ни с сего сердито взвизгнула Мышь, — отвлекаешься посторонними предметами и не следишь за ходом повествования!

— Простите, я слежу, слежу за ним, — смиренно сказала Алиса, — по-моему, вы остановились… на пятом повороте.

— Спасибо! — еще громче запищала Мышь, — вот я по твоей милости потеряла нить![7]

— Потеряла нить? Она, наверное, в траву упала! — откликнулась Алиса, всегда готовая помочь. — Позвольте, я ее найду!..

— Ты и так себе слишком много позволяешь! — пискнула Мышь. Она встала и решительно двинулась прочь, бормоча себе под нос: — Вот и мечи бисер перед свиньями! После того, что я рассказала, слушать такие глупости! Очень обидно!

— Да я не нарочно! — взмолилась Алиса. — Вы какая-то очень обидчивая!

Мышь в ответ только что-то проворчала.

— Не уходите, пожалуйста, и доскажите свой рассказ! — крикнула Алиса ей вслед, и все остальные хором поддержали ее:

— Пожалуйста, доскажите!

Но Мышь только досадливо затрясла головой и ускорила шаги.

— Ах, как жалко-жалко, что она ушла, — сказал Попугай, дождавшись, пока Мышь окончательно скроется из виду.

А какая-то старая Каракатица назидательно сказала своей дочери:

— Пусть это послужит тебе серьезным уроком, дорогая! Видишь, как важно всегда владеть собой!

На что молодая Каракатица не без раздражения ответила:

— Помолчали бы лучше, мамаша! Вы и устрицу выведете из себя!

— Вот уж когда жаль, что Диночки тут нет! — сказала Алиса громко, хотя и не обращалась ни к кому в отдельности. — Она бы ее живо сюда притащила.

— Кто эта Диночка, позвольте полюбопытствовать? — осведомился Попугай.

На это Алиса, естественно, откликнулась очень горячо — она всегда была рада случаю поговорить о своей любимице.

— Дина — это наша кошечка! Она так здорово ловит мышей, вы себе просто не представляете! Она даже птиц ловит, да еще как! Только увидит пташку — и готово дело!

Эта восторженная речь произвела на присутствующих должное впечатление. Несколько птиц немедленно снялись с мест и улетели. Пожилая Сорока поспешно начала кутаться в шаль.

— Я непростительно тут засиделась, — объяснила она, — вечерняя сырость для моего горла — просто яд! Верная ангина. Домой, домой!

Канарейка дрожащим голоском созывала своих детишек.

— Скорей, скорей домой, мои крошечки! Вам давно пора в постельку!

Словом, очень скоро все под разными предлогами разлетелись кто куда, и Алиса осталась в одиночестве.

«И зачем я только вспомнила про Диночку, — грустно подумала она. — Никому-то она тут не нравится, а ведь она такая хорошая кошечка, лучше ее нет на свете! Диночка ты моя дорогая, неужели я тебя вообще больше никогда не увижу!»

Тут Алиса снова было заплакала — уж очень ей стало печально и одиноко, — как вдруг невдалеке снова послышался чей-то легкий топоток. Она радостно подняла глаза — а вдруг это Мышь передумала и все-таки вернулась, чтобы досказать свою историю.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в которой Тритон Билль вылетает в трубу