Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье

– Какая наглость – не уметь отличить галстук от пояса.

– Простите мне столь вопиющее невежество, – произнесла Алиса с такой кротостью и так сконфуженно, что сердце доброго Болванчика не могло не смягчиться.

– Это галстук, дитя, и красивый, как ты сама сказала. Мне подарили его Белые Король и Королева.

Алиса обрадовалась, что наконец-то нашлась хорошая тема.

– Да, подарили, – задумчиво продолжал между тем Болванчик, заложив ногу за ногу и обхватив руками колено. – Ко дню моего нерождения.

– Виновата… – Его слова озадачили Алису.

– Виноватых бьют!

– Виновата, я не поняла, что значит «ко дню нерождения».

– Подарок, который вам делают в обыкновенный день, не в день вашего рождения. Кажется, совершенно ясно.

Алиса, немного подумав, сказала:

– Мне больше нравятся подарки ко дню рождения.

– Ты сама не понимаешь, что говоришь! – воскликнул Болванчик. – Сколько всего дней в году?

– Триста шестьдесят пять.

– А сколько дней рождения у тебя в году?

– Один.

– А если вычесть один из трёхсот шестидесяти пяти, сколько останется?

– Триста шестьдесят четыре, конечно.

Болванчик с сомнением посмотрел на неё и сказал:

– Надо бы это проверить.

Алиса не могла скрыть улыбку, когда ей пришлось достать из кармана записную книжку и карандаш и произвести вычитание письменно:

«365

− 1

364».

Болванчик взял у неё книжку и, наморщив лоб, углубился в вычисления.

– По-видимому, всё правильно…

– Вы держите книжку вверх ногами, – заметила Алиса.

– А ведь ты права, – весело согласился Болванчик, когда она перевернула книжку в его руках как следует. – То-то я думал, что как-то странно немного выходит. Как я уже сказал, вычисление, по-видимому, произведено правильно, хотя у меня не было времени проверить хорошенько. И выходит, что в году триста шестьдесят четыре дня, когда ты можешь получить подарок ко дню нерождения.

– Совершенно верно! – согласилась Алиса.

– И только один день для подарков ко дню рождения, – продолжал между тем Болванчик. – Понимаешь? Вот и слава тебе!

– Я не понимаю, при чём здесь слава? – не поняла Алиса.

Он презрительно усмехнулся:

– Конечно, не понимаешь… Но я объясню: я хотел сказать, что это сногсшибательный довод против тебя.

– Но слава не может сбить никого с ног, – возмутилась Алиса.

– Когда я употребляю какое-то слово, – заметил с презрением Болванчик, – оно обозначает только то, что я хочу, чтобы оно обозначало. Не больше и не меньше.

– Вопрос в том, – сказала Алиса, – можете ли вы заставить слова выражать столь различные понятия?

– Вопрос в том, – возразил Болванчик, – кто хозяин: я или моё слово. Вот и всё. Я хозяин своего слова!

Алиса была настолько сбита с толку, что промолчала, и через минуту он продолжил:

– Слова порой бывают очень упрямы – особенно глаголы: они самые гордые. Если с прилагательными можно делать что угодно, то с глаголами нет. Впрочем, я могу делать, что хочу, решительно со всеми словами. Белендрясы – вот что я говорю!

– Будьте добры, объясните, что это значит, – попросила Алиса.

– Вот теперь ты говоришь, как умная девочка, – сказал Болванчик с довольным выражением лица. – Я понимаю под белендрясами, что довольно толковать на эту тему и что лучше бы ты рассказала, что собираешься делать дальше: ведь не думаешь же ты оставаться здесь до конца жизни?

– Это, наверное, очень трудно – заставить одни и те же слова выражать разные понятия или пытаться отыскать смысл там, где его нет, – задумчиво проговорила Алиса.

– Когда я заставляю слово выполнять такую работу, то всегда плачу ему сверхурочные, – похвалился Болванчик.

Алиса была слишком озадачена, чтобы хоть что-то сказать или спросить.

– Ты бы посмотрела, как они приходят ко мне вечером по субботам за расчётом, – сказал Болванчик, важно покачивая головой из стороны в сторону. – Денежки свои получить.

– Вы, без сомнения, очень хорошо умеете объяснять значения слов, сэр, – заметила Алиса. – Не будете ли любезны сказать, что значит «Верлиока» – так называется поэма.

– Да, ты права: я могу объяснить все стихи, когда бы то ни было, где бы то ни было и кем бы то ни было сочинённые, и много таких, которые ещё не сочинены нигде и никем. Читай.

Алиса прочла первое четверостишие:

Было супно. Кругтелся, винтясь по земле,
Склипких козей царапистый рой.
Тихо мисиков стайка грустела во мгле,
Зеленавки хрющали порой.

– Довольно для начала, – остановил её Болванчик. – Тут много трудных слов. «Супно» – это когда варят суп, то есть перед самым обедом.

– Ах вот как! Ну а «кози»?

– «Кози» – это такие звери, похожие то на барсуков, то на ящериц. Впрочем, больше всего они похожи на штопор. Ну, «мисики», или «мышики», – это ясно: птички такие, под полом живут. «Зеленавки» – это свиньи, зелёные свиньи.

– А «хрющать»?

– «Хрющать» – это два слова в одном. Очень удобно: вместо того чтобы сказать «пищать» и «хрюкать», ты сразу говоришь «хрющать». И время выгадываешь, и место, если пишешь.

– А ещё там вначале «кругтелся»…