И я хочу рассказать ей всё. О своих эмоциях, когда я впервые коснулась руки Дэна через пять минут после того, как мы поздоровались друг с другом в парке. О его глазах, в которых можно потеряться, утопая в мягкости его взора. О том, как легко и комфортно мы проводили вместе время, разговаривая обо всем в целом и ни о чем в частности. Об удовольствии банально идти рядом, случайно соприкасаясь рукавами, и о чистой радости держаться за руки, переплетая пальцы. О том, какой он забавный, добрый, умный и красивый. О нашем поцелуе, который заставил меня поверить, что у каждого человека должна быть идеально подходящая половинка. И о том, как мне тогда показалось, что я так запросто нашла свою… О боли предательства, если Себ был прав насчёт того, что именно Дэн рассказал всем о нашей встрече. О страхах быть изнасилованной и абсолютной неспособности защитить себя каким-либо образом (при этой мысли я содрогаюсь). О разбитом сердце. Моём сердце…
Но я ничего не могу ей об этом сказать. Не сейчас. Или, может быть, никогда. Я не хочу, чтобы она волновалась или грустила. И я уверена, что я не смогу сказать ничего из этого без того, чтобы снова не расплакаться. Меня душат слёзы от понимания того, что я была невероятно счастлива накануне и ужасно опустошена сегодня. Сокровище, которое я так неожиданно нашла, так быстро растаяло в моих руках…
Я чувствую жжение в глазах. Мне нужно остановить это, чтобы не начать реветь и сегодня. Это будет перебор. Я и так боюсь смотреть на себя в зеркало после вчерашнего.
— Спасибо, мам — говорю и глубоко вдыхаю, удерживая слёзы там, где им и место. — Хотела сказать, что я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, дорогая. Уже почти полдень, и мы скоро поедем за покупками. Хочешь с нами? Сможешь сама выбрать себе телефон и подобрать номер. Развеешься. Заманчиво?
О, нет! Хм… Как бы помягче сообщить им новость о том, что я не планирую покидать квартиру в ближайшее время в принципе?
— Не, я пас. Возьмите любой, пожалуйста, мне все равно! А я лучше останусь дома и начну распаковывать коробки, — изображаю улыбку, внутренне ужасаясь фронту предстоящих работ. — Мам, кстати, а как называется моя школа, в которую я записана?
Это вопрос, которым, возможно, стоит заняться плотнее, в зависимости от полученного ответа. Но любой из них отчего-то одинаково пугает.
Палец на мгновение застывает над кнопкой “Отправить”, пока я перечитываю сообщение ещё раз. Нажимаю. Отправлено. Фью.
Я рассылаю свой новый номер всем, кого знаю. Я имею в виду людей, которых я знаю, и хочу, чтобы у них был мой номер. Последнее, но не менее важное сообщение, отправлено Саре.
Сейчас она в Нигерии, где какой-то нереально далёкий часовой пояс. Она, конечно, ещё спит, и я надеюсь, что никого не разбудила. Кроме того, Сара предупреждала, что они будут в месте с низким интернет-покрытием и отсутствием нормального сигнала связи, поэтому можно сильно не париться о том, чтобы побеспокоить ее не вовремя.
Будет здорово, если моё сообщение будет получено завтра или, по крайней мере, на этой неделе.
Ей удалось прислать мне ночью несколько фотографий, и я рада, что она прекрасно проводит там время со своей семьёй. По правде говоря, когда Сара рассказывала мне об отпуске в Нигерии, я ужаснулась, представляя себе жаркую, выжженную солнцем пустыню, полную верблюдов, слонов, ядовитых змей и других разных опасных существ, таких как гепарды, крокодилы и львы. Да, все вместе и в пустыне. Уф. Я рада, что никому об этом не говорила, иначе ярлык тупицы прочно приклеился бы ко моему высокоинтеллектуальному образу, явно оттеняя его не в лучшем виде.
В реальном мире, а не в Африке моего воображения, в Нигерии есть горы с прекрасными, захватывающими дух пейзажами и глубокие, чистые озёра, удивительные национальные парки, пятизвездочные отели и многое другое.