Алиса в Замужикалье

А мы с ректором похожи. Ему тоже не особо светило при рождении. Он из самого зачуханного драконьего рода, и если бы не подсуетился, то ничего бы не достиг. Как и я. И если спасти вампира от гнева, то он победит, вдоволь напившись крови. Горал сунул руку мне между ног. Туда, где сухопутные войска от ужаса давно стали влажнопутными. Мне стало так противно, так невыносимо страшно, что я заплакала, тоненько подвывая. А вампир вскочил на плечо Горала, скатился вниз на его грудь и вонзил клыки, обагренные моей кровью, ему в сердце. В этот миг  я буквально физически почувствовала, как смешивается наша с  драконом кровь. Как переплетаются алые струи и спешат по венам к сердцам: моему и Горала.

Горал вздрогнул, замер и посмотрел мне в глаза. Несколько минут мы молчали, глядя друг на друга. И вдруг я почувствовала, что главное орудие угрозы из мощной пушки превратилось в безвольный флажок, болтающийся на башенке в безветренный день. Горал скатился с меня. Опустив голову, рванул мое платье вниз, да так сильно, что ткань затрещала. Подпрыгнув, сорвал с балдахина облачко и прикрыл меня до подбородка. Отошел на несколько шагов от кровати, нервно пригладил волосы и глухо произнес:

– Прости меня!

Я молчала, судорожно всхлипывая. Горал одним прыжком оказался возле кровати, опустился на колени, бережно взял мою руку – она задрожала. Я с трудом сдержалась, чтобы не попытаться высвободиться. Он сам вздрогнул, осторожно разжал мои пальцы и поцеловал открытую ладонь.

– Прости меня! Я…. ты сама виновата… нет… я… не важно, – дракон бросился к столу, налил бокал вина и залпом выпил.

– Уходи! – он подошел к стене и погладил ее.

Стена отъехала в сторону, открывая выход из спальни. Я сползла с кровати и пошла к выходу, завернувшись в облачко, как в одеяло. Все тело сковал холодный озноб. Но едва я успела дойти до двери, он сказал:

– Стой!

Неужели передумал? Мои ноги снова задрожали. Неужели все сначала? Горал медленно подошел ко мне, плотнее завернул в облачко и поднял. Я невольно вздрогнула. Он очень осторожно обнял меня, прижав к груди и прошептал в ухо:

– Не бойся, Алиса! Я не причиню тебя вреда.

– Я так и поняла, Горал! Только что как раз прочувствовала твою доброту.

– Скажи мне правду. Ты была с Азаром?

– Нет. Я вообще ни с кем никогда не была.

– Почему? – он слегка отстранился, держа меня перед собой на вытянутых руках, и заглянул в глаза. – Если ты его любишь, то почему нет?

– Я никому не верю, Горал. И тебе тоже, – спокойно сказала я. – И никого не люблю, кроме себя.

– Знакомо, – улыбнулся он. – Слишком знакомо, девочка. Мы с тобой очень похожи.

– Мы не похожи, – возразила я. – Я никого и никогда не пыталась взять силой.

– Правда? – он насмешливо поднял бровь. – А олигарха? Твоего золотого рыбца? Разве ты ему оставила хотя бы одну лазейку?

Я задохнулась от возмущения. Как он может сравнивать? Разве я бы запрыгнула так на Демидова? Да если бы даже и запрыгнула, то как вообще можно силой взять мужчину? Он ведь не девочка. Ему руки не заломишь. Хотя… я так грамотно накалывала наживку на крючок, что ему не оставалось ничего другого, как заглотнуть его. И тогда бы я подсекла и потащила бы его на берег, наблюдая с огромным удовольствием, как таращит глаза этот жирный карась, хватая ртом воздух. Это что же получается? Что мы, женщины, таким образом силой берем мужиков? Это наше мягкое, шелковое и гладкое насилие?

– И это тоже считается насилием? – язвительно осведомилась я.

–  Да, только это гораздо хуже. От вас не вырваться. Никому и никогда. И ваш главный инструмент никогда не отказывает.

Наверное, у меня на лице было написано такое удивление, что Горал улыбнулся и легонько прикоснулся губами к моим губам. Я приготовилась сопротивляться, но мне вдруг расхотелось. Адская усталость навалилась на меня и сжала плечи стотонным грузом.

– Мы с тобой похожи гораздо больше, чем ты думаешь, – прошептал Горал. – Так похожи, что это пугает. Иди спать, – он поцеловал меня в лоб и щелкнул пальцами.

И в этот же миг я оказалась в своей комнате.

*

Немного переделанное авторами стихотворение Кочеткова "Баллада о прокуренном вагоне"

В первый раз в жизни я не смог взять силой женщину. И покорить не сумел. Никак. Мое мужское естество меня подвело. И я даже знаю почему.  Наконец, понял, что испытываю рядом с этой девочкой. Кто-то из мудрецов как-то сказал:

– Мужчина любит не саму женщину, а свое состояние рядом с ней.

И где-то там, в подсознании, мой разум понял это еще до того, как я сам осознал, что так нельзя, и дал команду мужской природе остановиться. Если бы я взял ее силой, то навсегда потерял бы себя в ее глазах. Потому что Алиса видит меня таким, каким я сроду  не был, и уже не буду никогда и нигде, кроме как в этих распахнутых чудесных голубых очах и белокурой головке.