Алиса в Замужикалье

– От мягких перин скалиоз случается, а от сладкого диабет и лишний вес, – Недоля окинула презрительным взглядом пышные Долины бока. – А от моей горькой науки только толк. Чтобы подняться, нужно сначала упасть.

– В ту яму, из которой ты никак не выберешься, вобла сушеная? – ехидно осведомилась Доля.

Недоля вспыхнула, но не ответила, лишь окатила соперницу ледяным взглядом. Она так резко развернулась, что из-под высоких каблуков сапожек брызнули во все стороны искры.

– Шамтаре – отлично, остальным – неуды, – процедила она сквозь зубы.

По классу пронесся тихий возмущенный шепоток.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Претензии? – отрывисто бросила Недоля, прищурившись. – Это был первый опыт использования не только женских инструментов фаталий, но и мужских от фатумов. Никогда не забывайте, что с каждым вашим подопечным вы работаете не в одиночку, а в паре с мужчиной. И то, что женщинам кажется счастьем, мужчины понимают ровно наоборот. Что я вам сейчас и продемонстрировала. То есть, не всегда несчастье – это действительно несчастье. Иногда это плата за то, чтобы избежать бо́льших неприятностей. Как в старинной пословице: "не было бы счастья, да несчастье помогло". И еще… быть добреньким очень легко. Жестоким гораздо сложнее. Но иногда жесткость – это высшее проявление доброты, даже если вы сначала этого не понимаете, – кончик ее тонкого длинного носа задвигался, как у мыши, что учуяла сыр.

Лихогрыз оскалился и грозно оглядел притихших студенток. А Шамтара, повернувшись ко мне, презрительно усмехнулась.

– Алисе, Акавише, Дейне – отлично! Остальным – хорошо, – пропела Доля. – Урок окончен.

Я металась по комнате. Ни цветочное мыло, ни мягкий халатик меня не успокаивали. Я не злилась, нет. Я была в бешенстве. Внутри лопнула какая-то последняя тонкая струна, что держала гнев на привязи, и меня понесло. Остоюбилеело всё! Что мной играют, как куклой, все, кто хочет. Что всю жизнь я карабкалась куда-то, обдирая ногти. Из нищеты, из убогого детдома, из своей ямы, куда меня, оказывается, загнала не жизнь, нет, а какой-то фатум, который тупо не умеет торговаться.

Мне всегда казалось, что я живу не своей жизнью. Хорошо помню это ощущение, когда внезапно утром открываешь глаза и не понимаешь. какого иглесиаса тебя сюда занесло! И каждый раз, когда я пытаюсь что-то разузнать, все еще больше запутывается. Словно клубок ниток: потянешь одну, и запутаются все остальные. Катушку им всем в говэрло!

Среда 5 декабря 2018 

Они думают, что могут мной играть? Забодай их всех единорог! Я завтра же найду Долю и заставлю ее всё рассказать! Пусть хоть сам дракон Горал заявится, мне все равно. Я ведь еду-еду – не свищу, но наеду – не спущу!

Только сейчас выясню у Нистара, где можно Долю найти. Кстати, где он? Я оглядела комнату. Дракоши нигде не было. И на браслете тоже. В самоволку ушел? Тоже мне часть души. Шатала я такую душу вместе с Китаем, твою мышь!

– Нистар! – грозно выкрикнула я.

– Не нужно сотрясать воздух диссонансными вибрациями, ибо я здесь! – по зеркалу на моем браслете пошла рябь, и на блестящей поверхности показалась лапка с золотыми ноготками.

– Ты кто? – я ухватила его за лапку и дернула на себя. – Ты мой фамильяр! Значит, должен всегда быть при мне!

– Больно! – тихо запищал он, – отпусти меня, жестокосердная!

Вот он умеет загнуть, конечно. Жестокосердная! Хоть записывай за ним. Я выпустила лапку. Он помахал ущемленной конечностью в воздухе и обиженно пробурчал:

– Я, между прочим, для тебя старался! Рисковал собой, можно сказать. От Доли весточку принес. А ты со мной невыносимо грубо обращаещься, – он громко засопел.

Меня кольнула совесть.

– Ну ладно, извини! Я сегодня очень нервная. Больше не буду, правда. Давай весточку, не томи! –я погладила его по голове.

Нистар еще пару  минут  поломался, нарочито вздыхая и горестно сопя, а потом протянул мне свернутую трубочкой записку, скрепленную золотой печатью. Я разломила печать, и из записки взвились вверх черной стайкой буквы, украшенные множеством завитушек. Толкаясь и щебеча, они выстроились в ряд и пропели высокими, мелодичными, как колокольчики, голосами:

– Слушай, девица, да на эпилированный ус мотай, красавица! Встретиться нам с тобой  надобно, но не в академии, где всюду тать драконова, людь подлая да нелюдь окаянная. Завтра у тебя всего три урока будет, и все три – Грим Судьбы. Ты внимательно слушай. Да учись гримироваться, а Нистар во всем помогать тебе будет. А опосля науки той хитрой академия наша прибудет в мир летайцев-ящериц. И вас выведут на прогулку, чтобы вы, девицы, чудеса мира ящерок увидели.

И вот там ты, став незаметной для всех, схоронившись за неприметным гримом, должна ускользнуть. А я тебя ждать буду в тихом месте. Нистар тебя проведет. Если все правильно сделаешь, расскажу тебе всю правду подноготную. Все, что в сердечке моем давно схоронено. Ничего не утаю, как на духу выложу! – тут последняя буковка пропела, и все они вспыхнули ярким пламенем и исчезли.