Алиса в Замужикалье

– Вы же ректор, а не хам! – завопила я. – И мужчина к тому же! Уберите свои руки от моего нижнего белья, будьте джентельменом!

Горал отпустил мое запястье, но из его ноздрей вдруг появилась тоненькая струйка дыма. И глаза налились красным. Пора! Сейчас нужно одним движением задрать юбку сзади, потому что доставать медальон через пояс нет времени. Быстро выдернуть медальон из трусиков и звездануть его в лоб. А после этого помчаться к двери, пока он будет приходить в себя. Правда, выхода тогда у меня не будет никакого. Поймают и точно убьют! Или сошлют в заброшенный мир и убьют медленно. Шутка ли: нападение на ректора! Но не могу же я сейчас задрать перед ним лапки кверху! Мне это все равно не поможет. Жаль, что я не успела поучиться подольше. Сейчас бы как нафеячила, чтобы ему тяжеленая люстра на голову свалилась! Но такие заклинания мы еще не проходили. Стоп! Заклинание! Какая же я фееричная дура! Как я могла забыть, что в крови дракона приворотное зелье, а у меня есть заклинание, чтобы его, зелье, активировать! Ушатай меня, Китай!

Я сосредоточилась и едва слышно прошептала заклинание. И вдруг из моего браслета вырвался целый клубок золотых нитей. Они окутали дракона. Он вздрогнул, на миг выпустил меня, покачнулся и нервно огляделся по сторонам. А у меня челюсть со стуком упала на пол! Нет, я много раз видела Замужикалье на уроках. Но в Задраконье ожидала увидеть злость, ярость, смерть – да всё, что угодно, но только не то, что увидела.

Во-первых, джинн. То есть  мужское вожделение.  Он уцепился за штаны Горала в самом пикантном месте и повис на них, показывая мне язык. Нет, он не дразнился. Это был очень эротический жест. Значит, приворотное зелье Пака сработало и Горал меня хочет. Ты ж мой мармеладный огнеплюй! Этого я и ждала. Но второе чудище, что скалило длинные и острые, как иглы, зубы, сидя на плече Горала, повергло в шок. Химера! Ревность! Страшная, аспидно-черная, с тремя головами: льва, козла и орла. С хвостом, который заканчивался змеиной головой, жадно развевающей голодную пасть. С мощным мускулистым телом. Она молча сверкала кроваво-красными угольками глаз.

Химера расправила огромные крылья и взвилась в воздух. Сложив крылья, камнем упала вниз, и, зацепившись за лацканы черного шелкового сюртука ректора, полоснула его по сердцу длинными когтями. Мне едва удалось сдержать крик, грозивший вырваться из горла. А Горал побледнел и вдруг схватил меня за плечи. Химера, гнусно осклабившись, разинула пасть, вывалив длинный раздвоенный на конце язык, и пристально посмотрела на меня.

– Кыш отсюда, гнида трехголовая. Раскудри тебя, тролль! – мысленно заорала я.

Словно услышав мой вопль, химера медленно подняла лапу, вонзила когти прямо в сердце дракона и несколько раз провернула их в ране. В этот же миг Горал опрокинул меня на стол. Я попыталась вырваться, но он крепко ухватил мои руки, заломил их наверх, вцепившись в запястья, и я застыла в нелепой позе морской звезды. Единственное, что мне удалось: свести вместе ноги и крепко сжать колени, на которые он навалился животом.

Вот она – истинная причина непокорности, которую я принимал за игру строптивицы. Мне казалось: Алиса дразнит меня, набивая себе цену. Показным равнодушием пытаясь выделиться среди длинного ряда студенток, которые ловят каждое мое слово, и готовы всё отдать, лишь бы занять место на троне Фатумора рядом со мной. Но прежде, естественно, занять это место сначала в моем сердце, а потом в постели.

А она не играла. Ей просто все равно, потому что она любит другого. И любит настолько сильно, что готова была рискнуть всем, лишь бы увидеть его! Разве много на свете женщин, которые поступили бы так же? Ответ: нет. Мне такие не попадались ни разу. И эта тоже мысленно не моя. В сердце ее живет другой. Кто? Разве может какой-то студентишка сравниться со мной?

Да как она посмела хотеть кого-то другого, если я обратил на нее внимание? Ее подруга Акавиша рыдала бы от счастья, окажись она на месте Алисы. Шамтара уже склонилась бы передо мной, высоко задрав хвост и умоляя взять ее здесь и сейчас. А эта лежит передо мной на столе и мечтает только об одном: оказаться сейчас как можно дальше от меня и моего кабинета. И хотя я крепко держу ее за руки, и она понимает, что спасения ждать некуда. Не в этот раз, нет! Она все равно не сдается. Губы упрямо сжаты, глаза сужены, светлые волосы разметались по столу. Все тело дрожит, но при этом от него веет холодом и таким пронзительным арктическим равнодушием, что даже мое пламя отступает, пораженное этим айсбергом, что скрывается внутри, там, под теплой кожей.

И именно этот лед, соединяясь с моим пламенем в диссонансном аккорде, неправильном, уродливом, жутко звучащем, который взрывает слух, и дает мне это невероятное наслаждение властью над ней. Потому что такого я не испытывал ни с кем и никогда. Ее сопротивление дарит мне  неимоверную  сладость от победы, которая блаженной  дрожью пронизывает все мое тело. Ведь победа над покорными – это такая немыслимая скука! Особенно для того, кто так долго живет.