Алишер

Вошёл в квартиру прямо в обуви, со всей нежностью, на которую был способен, положил мальчика на постель и набрал скорую помощь. Пока ждал бригаду, раздел Алишера. Тонкая кожа обтягивала узкие кости, ноги посинели от холода и сырости. Мальчик то часто-часто дышал, то, казалось, его дыхание совсем остановилось. В такие моменты Назар Петрович сам замирал и только глазами искал признаки жизни в ребёнке: ждал, когда впалая грудь вновь поднимется от вздоха. Он аккуратно обтёр Алишера сухим полотенцем, умыл, как смог, лицо. Мальчишка тяжело выдохнул – из груди его послышался хрип.

– Потерпи, сынок. Потерпи. Скоро станет легче. Я рядом, я помогу, я не брошу. Уже никогда не брошу. Обещаю. Ты же знаешь – я слово держу.

Приехала бригада скорой помощи. В квартиру вошёл врач – мужчина средних лет, с лёгкой щетиной на щеках. Он недавно заступил на смену и был ещё бодр, можно даже сказать, весел. В прихожей остановился, вытащил из кармана служебной куртки бахилы и уже нагнулся, чтобы надеть их. Но Назар Петрович, махнув рукой, дал понять, что ни к чему эти церемонии. Встревоженный взгляд старика красноречиво сказал, что медлить не стоит, и врач направился в комнату. Осмотрев ребёнка он нахмурился и решительно произнёс:

– Отец, его в больницу надо. Причём, очень срочно. На пневмонию похоже. Помереть может в любую минуту. И истощение сильное, – медик привстал с табуретки, на которой сидел. – Когда он в последний раз ел?

– Не знаю. Наверное, дня три назад. Или больше.

– Соберите его вещи, повезём в стационар.

– Нельзя ему в больницу.

– Ну как нельзя-то? Ты ж сам видишь, одной ногой он уже…, – врач удивлённо вскинул брови. – Отец, подумай. Давай его документы, в два счёта довезём – дороги сейчас пустые, – и он достал рацию, чтобы вызвать медицинского брата, что ожидал в машине.

– Нет у него документов.

– Вот дела…Ну а нам-то что делать?

– Помоги. Умоляю, помоги!

– Так нет у меня таких лекарств, отец! Не выдают нам. Пойми меня! Я вколол ему сейчас средство, но оно слабое для такого случая. Может и не помочь или только временный эффект даст. Как же я помогу-то?

– Пиши, какие лекарства надо. Я всё куплю.

– Подумай, батя, может в больничку?

– Пиши.

Врач задумался, закусил нижнюю губу, размышляя над сложившейся ситуацией.       Для Назара Петровича время остановилось. И та минута, за которую принимал решение врач, казалось, длилась дольше, чем семичасовой бросок по пересечённой местности.

Врач в раздумье, поскрёб пальцами подбородок, затем кивнул сам себе, склонился над столом и начал писать. Через некоторое время протянул ему листок с перечнем лекарств. На втором листе подробно написал, как принимать и какие уколы когда ставить. Назар Петрович неуклюже сунул ему деньги в карман – впервые в жизни он давал взятку:

– Сынок, я прошу никому ни слова. Нельзя, чтоб о нём знали, – так стыдно ему ещё никогда не было.

– Отец, ты чего? Забери – на лекарства пригодится. Те, что я написал тебе, – дорогие, но эффективные. А в журнале оформим как обострение астмы, идёт?

Старик кивнул.

– Ты не тяни, иди в аптеку. Мы бы и сами сходили, но не положено нам, каждая минута дорога, отчёт с нас требуют, – он виновато пожал плечами.

– Я всё понимаю. Спасибо вам.

Старик проводил бригаду до двери и вышел на лестничную площадку. Постучал в соседнюю квартиру. Дверь открыл парень лет двадцати пяти, в вытянувшемся трико и небритый.

– Дядь Назар, чего? Я ж не шумел вчера. Тихо сидел, пиво пил, один, девок не водил.

– Знаю, Славик, знаю. Я не за тем. Помощь твоя нужна. Вот деньги, сходи в аптеку, купи всё по этому списку. Но очень быстро. Сдачу себе оставь, – и он протянул пятитысячную купюру.

– Понял, дядь Назар. Я сейчас, только кроссы надену и куртку, – Славик только сейчас обратил внимание, что сосед какой-то не такой, и руки у него дрожат.

Назар Петрович вернулся в комнату. Он не знал, что делать и чем заполнить время до прихода Славика с лекарствами. Наконец он встал у окна, постарался сосредоточиться на том, что происходит за стеклом, изредка, оборачивался и смотрел на Алишера, убеждаясь, что тот дышит. Он ругал сам себя:

– Старый дурак! Болван! В приют ребёнка сдать додумался, а к себе привести – нет! Погряз в своих проблемах да воспоминаниях и не подумал, каково слушать тебя, старый дурень, на голодный желудок!

Славик вернулся через полчаса. Потоптался на пороге:

– Дядь Назар, вот сдача. Я не взял. Я только пива себе купил да сигарет. Ладно?

– Спасибо тебе, Славик. Будь здоров.

Он вернулся к Алишеру. Чёрные волосы мальчика пятном выделялись на белой подушке, таким же белым было лицо. Он мотал головой и говорил что-то несвязное. Русские слова перемешались с иностранными. Ладонь ребёнка вылезла из-под одеяла и свесилась с кровати, тонкие пальцы дрожали. Назар Петрович положил руку на постель, смочил его губы мокрым ватным тампоном, набрал в шприц лекарство. И повторял свою молитву, чтобы хоть как то занять ум:

– Не уходи. Останься.