Алистер (СИ)

Таким образом, два века я как-то совершал ошибки и выходил из потока людских слёз серой глиной, залатывающей ложный выбор в прошлом, отразившийся в частности в плохом виде, что в итоге я наношу им визит и предупреждаю о пренеприятнейшем известии.

Я не оглядываюсь на пассажирские кресла и с каменным ликом широким шагом догоняю Рю, который уже ловко залез в салон легковой машины. И, естественно, за ним поплёлся я, собственной персоной.

— Ещё раз здравствуйте, — не глядя на меня, Рю махнул рукой водителю, чтобы тот ехал.

— Приятно, Куросава, — я так же уставился вперёд на подголовник и весь путь только боковым зрением следил за дорогой и всматривался в зелёные поля.

Водитель, который забрал Рю, был простым рабочим, и, казалось, он слишком хорошо знает Рю, чтобы не возмущаться насчёт его неуважительного обращения со старшим, то есть тоном.

Не волнуйся, у меня такие же проблемы. Я могу тебе посочувствовать.

Рю схватил чехол для ноутбука таким образом, словно и я, и водитель можем забрать его у него. А чего мелочиться-то? Не только мы. Будто страж закона остановит машину и начнёт обыск. На этот раз переборщил, простите.

Он наматывал на предплечье лямку сумки и разматывал обратно, повторяя этакий ритуал по несколько подходов. А рюкзак, в отличие от чехла, он не охранял как зеницу ока. Мне начинает казаться, что если я нечаянно возьму его ноутбук, он мне всадит по печень, несмотря на его тонкие кости, что уж напоминать о кожном покрове.

На какое-то время мне показалось, что молчание слишком затянулось, даже для меня, водителя и Рю. Весёлая компания, как мне кажется, но неразговорчивая. И, полагаясь на третий пункт из списка правил: «Не вмешиваться в отношения клиента с его окружением», — лучше спрошу Куросаву, можно ли мне развеять угнетающую обстановку в невообразимо значимый день. К тому же, погода прекрасная, но этот парень в целом не видит в ней ничего особенного. Мне, которому два века, и то интересней в окно глядится, чем этому подростку.

Третье правило относится непосредственно к близким людям Рю, к которым я отнесу пока что мужчину за рулём и бабушку. Видно, что мальчишка не сирота, но по нему ты потихоньку догадываешься, что жил он продолжительный срок один или до сих пор живёт в одиночестве. Кстати, в другой комнате на полке скопилась пыль. Это подсказывает мне, что я не так далёк от истины.

Так как из-за внезапного касания Рю может выронить своё сокровище, я говорю тихо:

— Куросава, — он косо взглянул на меня. Я лишь повертел головой в адрес мужчины, как он хмыкнул.

— Валяй.

А за хмыком пряталась насмешка.

Я отдал ему, моему любимому клиенту Куросаве Рю, своё почтение и обратился к мужчине:

— Здравствуйте, милейший человек, — тот почему-то перестал моргать. — Как хорошо вы знакомы с Куросавой, можно ли спросить?

Вопрос был бы неуместен в случае, что они вообще друг другу никем не являются, но я пока попридержу в себе это предположение. Меня заставили преодолевать такое расстояние не затем, чтобы бросить меня ни с чем. Верно, Куросава?

— Я его хороший знакомый, мне просто интересно, — пожал плечами а-ля глаголю очевиднейшие вещи. — Он о себе ничего не рассказывает.

— Это да, — протянул он. — Что есть, то есть.

Не знал, что первое впечатление о мальчишке развяжет язык незнакомому приближённому Рю. Что ж, продолжаем в том же духе. Нет, не подумайте, я не вмешиваюсь в жизнь Рю, мне можно перекидываться парочкой словечек с родными. А вот если я начну копаться в характере парня тайком с его роднёй, то нет во мне уважения и воспитания. И устранят меня, как говорят живые, по первой же статье.

— Можешь называть меня Ямамото, мы здесь люди простые. А как твоё имя?

Было бы невежливо отмалчиваться, и это вовсе не тайна мира. Я всегда хочу приврать в этом, но так же не утаиваю. Всё совершенно просто.

— Алистер.

— Вы из какой страны? Японский язык у вас хорош.

— Я жил в Канаде. Мои дальние родственники были репетиторами по японскому. Потом переехал сюда на учёбу. Я художник.

— Ну и автобиография… — шепнул про себя Рю, из-за чего я натянул улыбку пошире и поправил маску, как бы завязав мою новую специализацию с виденьем мира через рамки белых линий.

— Но как вы встретились с Куросавой-куном?

Я полностью понимаю его озадаченность.

— Однажды вечером я заблудился и увидел Куросаву. Он рассказал мне, как добраться до нужной мне улицы, но я порой такой рассеянный, что сразу же всё забыл. Он меня и отвёл.

— Я работник многоуважаемой Сумико-сан, его бабушки, но близок к их семье. Если что-то будет нужно, обращайтесь, я в помощи не откажу. Раз Куросава-кун вам помог, то он точно от вас не отцепится. Ему будет нелегко это сделать.