Алистер (СИ)

— Тогда… — пошарила она глазами по сторонам. — Тогда… Ты не оставляешь мне выбора! Я останусь с тобой, — нахмурилась и «смирилась» с выбором она.

Я титаническими усилиями подавил в себе злорадствующий и чуток нервный смешок. Я уже с приходом Альберта начал засовывать руку в карман жилетки. Как всегда, всё тихо. Они даже не дёргаются, тик не слышен. Это говорит мне, что всё происходящее — совершенно нормальное явление, и Шарлотт не нужна моя помощь. Но это как ещё посмотреть, чья помощь ей нужна: моя или Жака.

Но параллельно с мыслями передо мной разыгрывается достаточно убогая сцена между двумя любовниками. Альберт опешил после сказанного Шарлотт:

— Ты куда собралась? Улитки, которые я тебе заказывал в ресторане, доползли до мозгов?! Ты вообще страх потеряла, когда Жак якобы умер. — Я просто кивнул в знак того, что я ещё здесь и как бы участвую в этом жалком диалоге, игре с моими нервами. — Я люблю тебя!

Я выгнул бровь. Настал тот пик, когда меня разрывало на части от смехотворности картины, которую почему-то не перестал обозревать.

— Попридержал бы язык, — я, собственной персоной.

— Я закапывал тебя!

— Получается, плохо яму забросал, — полоска губ изогнулась в насмешке.

Альберт, похоже, не привыкший к такому обращению, разинул рот. С кем я работаю…

— Если любишь, то забери меня. Разве ты не видишь, что я тут чахну! — посмела же подать Шарлотт голос.

— Ну да, интерьер тут, сказать кратенько, не шик.

Но они моего юмора не разделяли и настроились друг против друга и меня.

— Как я тебя заберу? У меня жена и дети. Ты думать умеешь вообще? Или опять по Жаку поехала голова? А что я спрашиваю, — хлестнул вяло руками, — «спасибо» от тебя было не дождаться. Ты высасывала из меня деньги, заставляла ложиться с тобой в постель. И секс мне не нравился. Время впустую.

Он что, забыл, что я как бы не ушёл? Да ещё при ребёнке…

— Мерзавец! Ты использовал меня!

— Это кто кого использовал… — как же без моих замечаний.

— Жак, прости, конечно, но твоя жена пылесос. Они друг от друга не отличаются.

— Да ничего. Сердцу не прикажешь, — махнул я рукой. — Додумался же как-то взять её в жёны. Бардак, сама неухоженная, любовник у неё завёлся.

Я специально не напоминал о Банжамин, которая стоит прямо за моей спиной. Вряд ли они её не видят, но главой задачей было перекричать друг друга, так что никому было не до неё. Кроме меня. Я только ближе подходил к ней, чтобы ей не досталось от этих сумасшедших. И всё же, я не понимаю, в чём заслуги Шарлотт. Она могла быть волонтёром хоть где, дом престарелых тому пример на снимке, но что может быть важнее собственного чада? В пример идёт только спасение всего мира. Или мой прикид.

— Далеко ты от меня всё равно не ушла. Друг же.

— Жак, она сама спровоцировала меня!

— Тебе слова не давали, — резко опустил его. — Ты не лучше. Снюхался с этой падалью. И гордишься, что она была сначала моей, твоего друга?

После этих слов настала благодатная тишина. Но она не заставила собой насладиться.

Ничего не кидая в эту словесную перепалку, Альберт стремительно подошёл ко мне, но я ловко увернулся от его кривого замаха, ибо назвать его неудавшимся ударом язык не повернётся. Хотя бы в армии учат драться?

Альберт не утихомиривался и продолжал бегать за мной по гостиной. В один момент он попал бы по моему лицу, но я вовремя схватил его за запястье и ухмыльнулся, отбрасывая его грязные манжеты куртки. Благо, в перчатках был, а то мараться об это ничтожество я не собираюсь. И бить его желания нет. Я не хочу прослыть Зрячим Проводником, который оставляет о себе Напоминание. Синяки, кровотечения, царапины — они все отпечатаются на коже живого. И адьёс моя карьера. А я опытный Проводник и не посмею тронуть живого пальцем… Фу, об испачканную куртку, и моим пальцем… Я не пойду на такое наказание.

— Ещё кидаться на меня посмел? — я наклонил голову набок.

— Жак, да ты с ума сошёл! — ни с того ни с сего выкрикнул Альберт. С чего я должен всё это выслушивать? — Ты сам на себя не похож!

Своевременное наблюдение… Я даже растерялся, как мне брать в толк его высказывания.

— А как я должен себя вести?

— Ты бы не закатывал истерику и простил свою жену. Может, меня бы и не простил, но её бы оставил в покое.

— Ты сейчас шутишь?

Мне параллельно на его тупые думы, я давно переключился с личности Жака на свою, неповторимую, Проводника Алистера! Я видел в себе куда больше возможностей, чтобы выйти чистым из сегодняшнего и грядущего дня. А Жак так, для галочки. Я не ведаю о его характере, принципах, взглядах, но времени, проведённом вместе с его семьёй, мне хватило, чтобы убедиться, что жил он не в благоприятной среде, агрессором которой была Шарлотт. Ублюдки — и ребёнка не постеснялись. В первую и главную роль я — Алистер, и ничем не обязан людям, особенно когда у тех отвратительное воспитание.

— Я не помню тебя, Жак, — сказал Альберт.

Я почувствовал на миг укол вины. Чёрт.