Алитет уходит в горы

Когда торговля кончилась, Томсон не смог даже остаться у мистера Саймонса на чашку кофе. Он ушел в очень дурном настроении. Злоба душила его. Он тихо вошел в дом и уже взялся было за ручку своей двери, как вдруг насторожился, а затем резким движением сорвал меховую занавеску полога, где помещалась его семья. В пологе была Мэри вдвоем с Яраком.

У Чарльза Томсона перехватило дыхание. Он не смог ни кричать, ни ругаться и, сжав кулаки, молча, задыхаясь от злобы, бросился на Ярака.

Уже ничего не соображая, Томсон навалился на него всем своим грузным телом.

— Год дэм! — тихо прошипел он и занес кулак над головой Ярака.

Ярак поймал его руку, до боли стиснул ее и в этот момент увидел, как Мэри, с обезумевшими глазами, высоко занесла над спиной отца блеснувший сталью нож.

— Нельзя, Мэри! — крикнул Ярак. — Уйди из полога!

Но Мэри медлила.

— Скорей уходи отсюда! — сердито крикнул Ярак, и тогда она исчезла.

— Негодяй, обманщик! Зачем ты пришел сюда? — хрипел Чарли.

Ярак, крепко держа Чарли за руки и глядя на него в упор, спокойно говорил:

— Русскэ начальник сказал, можно ходить… Можно жениться. Русскэ закон…

— Год дэм! — взвыл Чарльз Томсон и укусил руку Ярака.

В ту же минуту Ярак с силой отшвырнул его. Чарли отлетел в противоположный угол и распластался животом вверх.

Ярак выбежал в сенки, где стояла Мэри. Он схватил ее за руку и побежал с ней на улицу.

Чарльз Томсон долго лежал на шкурах, затем вытер цветным платком лицо и вылез из полога. Увидев Рультыну, он дико закричал:

— Проклятая ведьма! Где дети? Куда ты спровадила их, сводница? Это ты устроила всю эту мерзость! Завтра ты посмотришь, что я сделаю!

Рультына молчала.

Мистер Томсон ушел в свою комнату, сильно хлопнув дверью.

«Чарли сердитый, Чарли очень сердитый!» — подумала Рультына и пошла звать детей, чтобы уложить их спать. Она ходила по ярангам, собирая детей, но нигде не встретила Мэри.

Уложив детей, она опять пошла искать дочь. Но в стойбище Мэри не было. Не было и Ярака. Уставшая от многолетних переживаний, от этой очень тяжелой для нее жизни в доме белого мужа, Рультына долго бродила по стойбищу и все искала дочь, заглядывая в каждую ярангу.

— Они ушли по этой дороге. Теперь они прошли, пожалуй, вон тот холмик, — сказал встретившийся паренек.

— Хорошо. Пусть идут, — сказала она.

Рультына вернулась домой, посмотрела, как спят дети, и потихоньку, крадучись, заглянула в комнату Чарли. Он лежал на кровати, не раздевшись. Рультына вошла в комнату и окликнула его. Чарли спал.

«А может быть, он не хочет разговаривать со мной?» — подумала она. Прислушавшись к его сонному дыханию и убедившись, что он крепко спит, Рультына тихо вышла из комнаты в сенки. Она схватила висевшие на стене собачьи алыки и выбежала на улицу. Мигом она запрягла двенадцать псов, села на нарту и погнала их в направлении холмика, указанного мальчиком. Выехав из стойбища, она стала кричать на собак, стучать по нарте остолом и гнала их все быстрей и быстрей.

Вскоре Рультына заметила беглецов.

Но Ярак и Мэри вдруг свернули и быстро побежали к каменистому склону горы.

Старуха встала на нарту и, с трудом держась за баран, закричала во весь голос:

— Я-ра-ак! Ру-ульты-ына едет!

Ее слабый голос затерялся в просторах тундры. Ярак и Мэри бежали так быстро, что трудно было догнать их. Рультына свернула собак с дороги и направила упряжку по их следу. Она все стояла на нарте, и кричала, и звала то Ярака, то Мэри.

Ярак хорошо знал, что на склоне горы, среди нагромождений каменных обломков, не очень-то хорошо поедет нарта. О, они еще успеют скрыться в камнях!

Тяжело дыша, они залезли в каменную пещеру.

— Если Чарли сойдет с нарты и пойдет искать нас, ты выследи его и убей камнем, — сказала Мэри.

Упряжка подскакала к склону горы, остановилась, и вожак, залаяв, бросился вперед, карабкаясь по камням. Но нарта зацепилась за каменный выступ — и собаки остановились.

— Мэри! Это я, Ру-ультына! Не бойтесь! — вдруг услышал Ярак.

Он залез на высокий камень и увидел около нарты старуху.

— Мэри! Вылезай! — обрадованно крикнул он.

Старуха сидела на нарте, склонив голову на баран, и от усталости не могла говорить. Мэри обхватила ее руками, прижалась. Ярак занялся собаками: они запутались в упряжке. Он свел собак с подножия горы и подошел к женщинам.

— Рультына, куда ты едешь? — спросил он.

Старуха подняла голову и спокойно сказала:

— Вот вам упряжка. Уезжайте далеко в тундру, в горы, и живите у моего брата Гаймелькота.

— Рультына, поедем вместе с нами, — сказал растроганный Ярак.

— Нет. Дома много еще детей осталось. Я вернусь домой и буду молчать, как вот эти камни. Садитесь на нарту и уезжайте быстро. Гоните упряжку, не жалея собак.

— Рультына, мы заедем к русскому бородатому начальнику. Андрей мне говорил, что бородатый хочет дать нам женитьбенную бумагу, — сказал Ярак.

— Хорошо. Поезжайте к русскому. Может, бородатый поймет, что Мэри нужен муж. — И она тяжело вздохнула.

Ярак взял остол из рук Рультыны, крикнул на собак, которых он выкормил, и они, почувствовав настоящего хозяина, опустили хвосты и весело побежали вперед.