Алитет уходит в горы

— Ободрал нас, как липку! Небывалый случай в моей практике. Год дэм, песец обойдется накруг все же более шести долларов.

Из люка машинного отделения показался Джим.

— А все-таки жаль, мистер Браун, что мы не вернемся сюда на будущий год. Клянусь вам, мне бы очень хотелось посмотреть еще раз на этот берег.

— Навестить супругу Алитета?

— О, да! Но вы ошибаетесь, мистер Харлоу, думая о ней плохо. Как это ни странно, она своим поведением убедила меня в том, что мы все-таки порядочные свиньи.

— Что-о? — заорал мистер Браун.

Глава шестая

Две ночи подряд шаман Корауте бил в бубен по случаю хорошей торговли своего сына с американцами. Как никогда еще, он шаманил усердно, до исступления, впадая в экстаз. Между тем Алитет уже не мог сдерживать себя и беспробудно двое суток пил. Он устал до изнеможения после столь трудной и продолжительной торговли с хитрым американом. Но зато теперь в стойбище Энмакай будет настоящая, большая, как у Чарли-Красного Носа, торговая яранга. И хозяин этой торговой яранги — сам Алитет.

— Два дня тому назад пять парней убежали в горы с хорошей вестью: сказать кочевникам-оленеводам о предстоящем большом торге Алитета. Парни бежали без передышки. С такой вестью каждого из них встретят, как самого хорошего друга, и до отвала накормят хорошими кусками оленины, и — все может быть, — раздобрившись, оленеводы дадут оленьих шкурок на зимнюю одежду.

К концу четвертого дня с гор стали показываться люди. Они шли с посохами и заплечными сумами из тюленьей непромокаемой кожи. Но никакой пушнины в сумках не было: все шкурки песцов и лис еще весной по снегу забрал Алитет. Он быстро тогда объезжал кочевые стойбища и складывал пушнину в свою, нарту.

В Энмакай пришли также люди, которые еще ничего не давали Алитету. Но нужда в товарах у них была велика, и они надеялись, что Алитет, может быть, не откажет и им.

Никогда еще в стойбище Энмакай не было так многолюдно и оживленно. Кругом толпы людей. На улице в огромном котле кипел чай, и люди могли пить его, да еще с сахаром, сколько хочешь! Люди говорили о прошедшем отеле оленей, рассказывали всевозможные новости из жизни своих стоянок, и разговорам не было конца.

В полдень начался торг. Алитет открыл свой склад, и люди, толкаясь, полезли в узкую дверь. Алитет велел самим отбирать любые товары. Пусть каждый сам думает: сколько он может унести и что нужно в его хозяйстве. Никто ничего не взвешивал, никто не контролировал, и каждый брал то, что ему было нужно. Но лишнего никто не брал. Взятый товар запоминался надолго, и, если Алитет спросит через два года, кто и что взял, ему перечислят все до иголочки, до коробки спичек!

В одном лишь нарушалась свобода выбора: каждый обязан был унести из склада Алитета не менее пяти капканов.

В сторонке стоял маленький ящик плиточного прессованного табака. Каждый подходил и, нарезав в трубку табаку, закуривал.

В складе курил весь народ, и дым валил из двери, как из трубы парохода. Те, кто хотел жевать табак, подходили к другому ящику. В горах не покуришь и не пожуешь так, там надо беречь табак. Ну кто же скажет, что это не настоящий праздник?

Товары отбирали и охотники, которые еще не успели наловить песцов. Но ведь они поймают их когда-нибудь? И Алитет говорил им:

— Берите, берите! Все берите, что вам нужно. Капканы только не забудьте. Если на будущий год у вас не будет песцов, потом, когда поймаете, отдадите.

Алитет знал в лицо каждого охотника. Он был весел, расхаживал в толпе. Люди отбирали товары не спеша, складывали их в мешки и отходили в сторону.

Радостно было на сердце Алитета, когда он смотрел на эту большую торговлю. Но еще лучше будет зимой, когда он сядет на нарту и опять поскачет по всем стойбищам забирать песцов и лис — все, сколько окажется. Он даже не будет их смотреть, а просто скажет: «Сложите их там у меня в нарте!» А песцов будет много! Капканов теперь в тундре удвоится.

Алитет позвал Туматуге и сказал:

— Много гостей в нашем стойбище. Пусть в каждой яранге накормят их мясом. Пусть разойдутся гости человек по пять, по десять. Пусть мясо возьмут из моей ямы.

— Эгей! — крикнул Туматуге и побежал в яранги сообщить очередную новость.

Глава седьмая

Полярное лето 1923 года было особенно благоприятно для навигации. Вдоль всей береговой полосы стояла чистая вода, и вся масса тяжелых льдов, гонимая преобладающими в это время южными ветрами, отступила далеко на север.

Пароход «Совет» вошел впервые в Берингов пролив. Он шел к берегам Колымы, где вот уже много лет никто не снабжал край и где остатки белогвардейских банд нарушали мирную жизнь народов Севера.

На борту парохода «Совет» стояли начальник части особого назначения Толстухин и уполномоченный Камчатского губревкома по Чукотскому уезду Лось.

— Вот, Лось, обозревай свои окрестности. Сегодня сходить тебе. Как войдем в пролив, так сразу же и откроется вид на твою резиденцию, — сказал Толстухин.

— Значит, скоро увижу своих марсианцев?

— Каких марсианцев?

— Да как же! Живут они здесь, как на другой планете.