Алитет уходит в горы

Наталье Семеновне хотелось поговорить с Тыгреной, о которой она много знала и которая давно интересовала ее. Наталье Семеновне не терпелось поскорей приступить к обязанностям заведующей отделом по работе среди женщин.

И она горячо заговорила о положении женщины в Советской стране. Говорила она долго, взволнованно, быстро, Айе еле успевал переводить.

В тот момент, когда Наталья Семеновна так усердно просвещала Тыгрену, тихо вошел Андрей и, прислушиваясь к разговору, остановился в дверях. А когда Наталья Семеновна наконец умолкла, он улыбнулся снисходительно и проговорил:

— И ты думаешь — разъяснила? Все это, Наталья Семеновна, у нас делается по-другому. Одним словом, экзамен на политработника ты не выдержала.

— Ты вот знаешь как — и объясни, — с оттенком легкой обиды сказала она.

— Эх, и прытка же ты, Наталья Семеновна! Всему свое время. Неужели Лось не ввел тебя в курс наших дел?

— Я смотрю, вы тут с Лосем обленились, как волы на пашне. Небось ни разу не удосужились поговорить с этой женщиной?

Андрей поздоровался с Тыгреной и сказал Айе:

— Тебя, Айе, разыскивает Лось. Он с народом беседует о вельботах, о рульмоторах, о курсах.

— Тыгрена, я скоро вернусь, — сказал Айе и убежал.

— Андрей, предложи хоть раздеться девушке. Ведь жарко! — раздраженно сказала Наталья Семеновна.

— Она не может раздеться. Видишь, на ней дорожный комбинезон. Для этого ей предварительно нужно разуваться. Сердишься, а не права. Вот и речь свою на собрании, Наталья Семеновна, неправильно построила.

— Ты еще будешь учить меня!.. Я во Владивостоке в райкоме…

— Для «материка» речь твоя превосходна, — перебил ее Андрей, — а здесь… — Он пожал плечами и добавил: — Пустой звук. Без учета быта и нравов. Ты спроси у Лося, как он готовился к своим выступлениям. По неделе! Тогда и толк бывал. Это дело с виду только кажется простым. Хорошо, что Айе убежал… Ты меня извини, а я все-таки, оказавшись переводчиком, по-своему перевел твое выступление.

— А что такое? — взволнованно спросила Наталья Семеновна.

— Ну, об этом потом поговорим. Садись, Тыгрена, поближе к столу. Будем пить чай. Помнишь, как мы пили чай у старика Вааля? Хороший был человек!

— Да, — тихо и робко сказала Тыгрена, следя за русскими.

Тыгрене казалось, что Андрей, молодой начальник, ругал русскую женщину за то, что она привела ее, жену Алитета, в его жилище. Она села к столу. Движением плеч спустила по пояс свою кухлянку, и рукава с росомашьей опушкой упали к полу. На ней было ярко-красное платье. От жары лицо разрумянилось. Две толстые косы лежали на высокой груди. Встряхнув головой, она перекинула косы за спину.

— Пей чай, Тыгрена. Мне приятно угощать тебя. А вот Алитету я не дал бы и чашки чаю. Плохой он, — сказал Андрей, словно угадывая ее мысли.

Тыгрена молча вскинула глаза на Андрея.

— Я убежала от него и не вернусь в Энмакай. Наверно, он захочет приехать сюда и отбить меня. Очень злым стал.

— Ничего, Тыгрена. Здесь он будет кротким, как заяц. Мы его отсюда выставим так, что он не забудет этого до самой смерти.

— Не знаю… У Айе яранга здесь есть?

— Да, конечно. Вот рядом со мной его комната.

Теперь Наталья Семеновна прислушивалась к непонятному разговору, следя за выражением лица Тыгрены.

— Андрюша, переводи, пожалуйста, дословно все, что говорит она. Ты сам все равно никогда не поймешь женщину.

— Учись сама говорить.

— Андрей Михайлович, вы говорите глупости. Вы отлично знаете, что за один день я не могу овладеть языком. Право, я была лучшего мнения о вас, — вспыхнув, сказала Наталья Семеновна.

— Подожди, подожди, Наталья Семеновна. Мне не хочется прерывать разговора с ней.

— У меня трудная жизнь, — рассказывала Тыгрена. — Сколько зим она тянется! Постоянно сердце хочет кричать от боли. Сколько раз я хотела зарезать себя!..

Вошли Лось и Айе.

— Вот это не дело. Там люди собрались, а вы уединились, — сказал Лось.

— Никита Сергеевич, и здесь важное дело, — сказал Андрей, с улыбкой глядя на Айе. — Тут свадьбой пахнет.

— Замечательно! Люблю гулять на свадьбах. Это Тыгрена? Здравствуй, Тыгрена. — Лось с веселой улыбкой подал руку Тыгрене, она испуганно протянула ему свою.

Лось говорил с ней мягко, ласково, а Айе, наблюдая за ними, испытывал сладчайшие минуты в своей жизни. Ноги его задрожали от переполнившей сердце радости, и Айе сел на пол в своем новом костюме.

Лось смеялся, шутил. Таким Тыгрена еще никогда его не видела, она думала, что этот человек, носивший бороду, не умеет смеяться.

— Ну что же? Женитьбенную бумагу будем делать, — сказал Лось и, увидев Айе, сидящего на полу около двери, широко развел руками: — Дружище! Что же ты сидишь так? В Москве, что ли, научился?

— Я забылся, — смущенно проговорил Айе.

Пришли Ярак и Ваамчо.

— А где же Мэри? — спросил Лось.

— Она теперь всю ночь будет угощать приезжих. Очень ей это нравится, — сказал Ваамчо.

— Ну, добре. Садись, Ваамчо.

Но Ваамчо чувствовал себя стесненно. Он думал, что Айе и Ярак перестали быть его товарищами, они были в русских одеждах.

— Раздевайся, Ваамчо. Будешь моим гостем, — предложил Андрей.

Смущаясь, Ваамчо тихо сказал: