Алька. 89

Дисциплина была ему чужда, когда наступили жаркие дни, он предложил пойти обедать в железнодорожную столовую минутах в десяти хода от завода, в этой столовой продавали разливное пиво. В жару это было заманчиво, и мы втроём, я, Пашка и Колька, без колебаний согласились. Славка свалил с завода на перерыв пораньше, минут за десять, чтобы занять очередь. Всё получилось нормально, пообедали, попили пивка, успели к окончанию перерыва, казалось бы, чего ещё желать, но, проходя через проходную завода, я лоб в лоб столкнулся со своей матерью. Маманя моя, увидев нашу развесёлую компанию, сразу всё поняла – ходили пить водку, все пьяные, попадут руками или ногами в эти страшные станки и погибнут, что мне и заявила. Я пытался растолковать, что это не так, просто жарко, пошли пройтись, заодно пообедали, за обедом выпили по кружке пива, но её ничто не могло убедить. Мама всегда считала ложью всё, что расходилось с её видением ситуации, той картинкой, которую она нарисовала у себя в мозгу. Мало того, для нашего блага она пошла к нашему начальнику цеха и сказала ему, что проследила за нами, как мы покупали водку, пили её в подъезде. К счастью, узнал я об этом через несколько лет, мама сама рассказала мне, а тогда бы у меня башню снесло точно. Странная вещь, но каждый раз, когда мама пыталась корректировать моё поведение с целью его улучшения, поведение моё ухудшалось, равно как и деградировал круг моего общения и круг моих интересов. А тогда начальник цеха вызвал нас к себе и спросил: «Где вы были в обеденный перерыв?» Пойти и выпить кружку пива в обед не считалось большим проступком. В заводском буфете было в продаже пиво в бутылках, можно было выпить по бутылочке и там, но разливное пиво – это совсем другое дело. Мы спокойно рассказали начальнику нашу историю, что да как. Начальник, поочерёдно глядя каждому из нас в глаза, спрашивал каждого: «Ты где был? А ты был с ним? И ты?» Теперь я понимаю его, он надеялся, что кто-то из нас не побоится сказать правду. Он, наверное, и представить себе не мог, что взрослая женщина, участница войны, наврёт ему с три короба, пусть из благих побуждений, но наврёт. В какой-то момент начальник наш вскипел от нашей беспардонной, как он полагал, лжи, вскочил со стула, заорал на нас: «Вон с завода, чтобы я ваши наглые рожи сегодня не видел, всем по прогулу, радуйтесь, что легко отделались». Это нам очень не понравилось, мы вышли в коридор, переговорили и решили идти жаловаться на начальника. Не представляя, куда и кому мы можем жаловаться, по совету какого-то работяги, который вник в наши проблемы, пошли в заводской местком, то есть к председателю профсоюзного комитета завода. Председатель наш изрядно перепугался, когда его мирная жизнь была нарушена четырьмя молодыми дебилами, пришедшими с идиотской идеей призвать к ответу начальника цеха, выгнавшего их из цеха за распитие, которого, как они утверждают, не было. Но, стараясь держать марку, он позвонил начальнику цеха и попросил его зайти. Пришедший начальник озверел, увидев нас, такого вольтерьянства на заводе себе никто никогда не позволял. Жаловаться на начальника, будучи пойманными фактически с поличным. Куда катится этот мир? Озверевший начальник, рассказывая о произошедшем, наверно, чтобы всё выглядело ещё убедительнее, вдруг заявил, что он лично проследил за тем, как мы покупали и пили водку. Тут уже рассвирепели мы, врать нам в глаза, тоже, блин, начальник ключик-чайник. Предместкома, не зная, что делать, позвонил секретарю парткома завода. А вот секретарь парткома был мужик нормальный, из тех, кто готов принимать решение и брать ответственность за него, ему было под шестьдесят, он воевал, прошёл всю войну и закончил её в звании подполковника, по возрасту в кадрах армии его не оставили, предлагали должность заведующего кадрами, ещё какие-то, но он захотел на рабочую должность – разметчика. Работа разметчика чистая и интеллектуальная. Заводик у нас был маленький, он был секретарь неосвобождённый, то есть совмещал работу разметчика со своей деятельностью в парткоме. Пришедши, он выслушал наши версии событий, задумался. Было видно, что мы абсолютно трезвы и запаха от нас практически не было, но начальник цеха, закусивший удила, уже не мог остановиться и буровил свою версию. В итоге триумвират в составе парторга, предместкома и начальника цеха решил посовещаться без нашего присутствия, и нас выдворили в коридор. Мы стояли, активно обсуждая между собой создавшуюся коллизию, когда к нам подошёл незнакомый мужик, потом я узнал, что это был бригадир бригады слесарей сборщиков из МСУ Анатолий Курганов. Он уже откуда-то был в курсе нашей истории, подошёл и сказал: «Да ничего они вам не сделают, но и завцехом не тронут. А вы после смены подкараульте его да рожу ему набейте. – Сказав это, пошёл по коридору, чуть повернувшись, на ходу добавил: – Я вам ничего не говорил».

У нас появились отличные планы на вечер.