Алька. Огонёк

Не меньше времени, чем на даче, проводил я в пионерских лагерях, и чаще всего в одном из них под названием «Медработник», организованным, наверно, профсоюзной организацией медицинских работников Дзержинского района. Поелику на медицину во все времена нашей многострадальной родины денежки выделялись по остаточному принципу, то и лагерёк наш был создан и финансировался так же. Вроде бы всё, что полагалось иметь пионерлагерю, у нас было: огороженная территория в лесном массиве, здания для проживания отдыхающей пионерии, административно-бытовой комплекс, включающий кухню, столовую, комнату для занятий в дождливую погоду, душевые, кладовые и кабинет директора. Был спортивный комплекс – неровная грунтовая площадка с двумя вкопанными столбами, между которыми была натянута волейбольная сетка и пара городошных площадок, иными словами, труба у нас была пониже и дым был пожиже, чем в крупных пионерских лагерях. Единственное в нём, что не вызвало бы никаких претензий у любого критика, это территория, большая, местами заросшая лесными деревьями и кустарником настолько, что невозможно было продраться, она нам всем очень нравилась, было где зашхериться от вожатых, перекинуться в картишки или предаться разврату – сыграть в бутылочку с девчонками. Спальные корпуса являли собой хилые фанерные строения, в каждом были мальчишечьи и девчачьи спальни, разнесённые по разные стороны от входа, и комната вожатого, расположенная посередине. Пройти из мальчишеской спальни в девчачью и наоборот можно было только мимо комнаты вожатого, точнее, вожатой, за все годы моих поездок парень был пионервожатым в моём отряде только один раз. Наставники наши спали всегда с открытыми дверями, предполагалось, что они должны наблюдать за порядком и дисциплиной, особенно в тихий час, была такая норма – отдыхать, лёжа в кроватях два часа после обеда, и это соблюдалось строго. Вожаками были, как правило, студенты педагогических вузов и техникумов, учители младших классов, дети работников лагеря, учащиеся в непрофильных вузах и техникумах или работающие в системе здравоохранения района, народ молодой и горячий. Вечером, дождавшись, когда мы угомонимся, они все потихоньку проходили по палатам, проверяя, все ли спят как убитые, а удостоверившись, смыливались по своим делам, закрыв дверь на ключ. Дети, право слово. На рамах окон, как известно, есть шпингалеты. Когда мы стали постарше, то открывали окна и сваливали вслед за ними, прикрыв окошко так, чтобы его можно было открыть снаружи. Бывало, так, что наши ночные костры в лесу были в прямой видимости от их кострищ, но им было не до нас, а нам тем более не до них. Утром после бодрых звуков горна, раздающихся из громкоговорителя, расположенного на крыше столовой, мы выползали из спален и вялой трусцой вслед за вожатой перемещались на большую грунтовую площадку, где проводили общий сбор, утренники и прочие пионерские мероприятия. Площадка была квадратной формы, в центре одной из сторон которой стояла сколоченная из досок трибуна. Мы потихоньку просыпались, выполняя разные упражнения, которые повторяли за старшей пионервожатой, стоящей на трибуне. Старшая наша была дама, дважды перешагнувшая бальзаковский возраст, и наблюдать за тем, как она пытается выполнять все притопы и прихлопы, было уморительно, что способствовало нашему пробуждению больше, чем сама физкультура. Почему зарядку проводила старшая, а не физрук, не пойму до сих пор, наверно, чтобы мы быстрее просыпались. Назад мы мчались бодрым галопом, каждый хотел первым занять место у умывальника. Они размещались прямо перед входом в спальный корпус и представляли собой навес, под которым располагался жёлоб, в который подавалась вода из летнего водопровода, в жёлобе с интервалом полметра торчали соски рукомойников, под ними было длинное корыто, куда стекала вода. Умывшись, мы собирались у входа и во главе с вожатым отправлялись в столовую. Традиционное меню завтрака: каша манная, овсяная или гречневая, чай, кофе, изредка какао, белый хлеб и брусочек сливочного масла. Обед: суп, борщ или щи, макароны по-флотски, сосиски с вермишелью, котлеты с гречневой кашей, компот или кисель, иногда кипячёное молоко, хлеб. Ужин: жареная рыба с гарниром, чай, хлеб. Простенько, незамысловато, иногда с вариациями, но всегда добротно и сытно, без изысков, но вполне съедобно, может быть, мне это, казалось, потому что я не был набалован. За все годы моих поездок я не помню ни одного случая отравления.