Алька. Технилище

В полдень следующего дня мы уже толкались в толпе желающих приобрести билет на Москву у железнодорожных касс города Хуст, где, к нашему изумлению, узнали, что в связи с эпидемией холеры поступило указание билеты до Москвы не продавать. Половина толпы недоумевала: какая холера, где холера? Другая половина удивлялась: вы что, с луны свалились? Весь юг в холере. А мы где? Начальство железнодорожное хранило железобетонное молчание, в кассах твердили: билетов нет и всё. Но билетов не было до Москвы, а до Киева – пожалуйста. Промаявшись полдня на вокзале, мы решили рвануть в Киев, логика наша была такова: всё ж таки полдороги до дома уже проедем, а там авось что-нибудь придумаем, взяли билеты на ночной в общий вагон, продремали в нём полусидя-полулёжа и утром усталые, не выспавшиеся, никакие плелись по Крещатику в толпе вполне себе счастливых прохожих, а чего им грустить, они дома. Поболтавшись немного по городу, так, исключительно чтоб отметиться, только что не написали на какой-нибудь стене Крещатика: «Здесь были Юся, Надюся и Алькуся», – вернулись на вокзал и стали искать пути решения задачи достижения рiдного брега, уткнулись в стену – билеты были только в Одессу. Всё встало на свои места, о чём, собственно, думать? Поступили так, как поступил бы любой вменяемый человек в схожей ситуации. Скажем, человеку нужно в Москву, что он будет делать? Да любому ясно: берёт билет и едет в Одессу, мы так и поступили. Очевидно же, что процесс важнее результата. Большим подспорьем было то, что Одесса, как оказалось потом, была одним из центров распространения холеры, народ-то не проведёшь, и желающих ехать туда было немного. Была ещё пустяковая причина, возможно, повлиявшая на наше решение направить стопы к городу у моря – какой-то сумасшедший клялся и божился в толпе, что у него дальняя родственница из Одессы сказала ему по секрету в телефонном разговоре, что у них из Одессы поезда в Москву идут без задержки, многие верили.

Грустно только то, что даже в эти трудные минуты не весь народ готов был сплотиться, не было настоящего единения, и эти подлючие контролёры ссадили нас на полдороге, вишь ты, билеты у нас только до первой стации, и что? Как же так, нам же в Одессу надо, там, говорят, на Привозе автомобильные генераторы в дефиците, а мне на Мальцевский рынок надо, Даниил рассказывал, что там одному слепому подарили вязаную шаль – надо ж глянуть.

Сидели на станции, смотрим: тормозит скорый «Киев – Одесса», стоянка – одна минута, билеты взять мы не успевали, да, собственно, денег на билеты не было, подошли к проводнице, предложили ей трёху и говорим:

– Пусти до ближайшей станции.

А она, добрая душа, отвечает:

– Да езжайте хоть до Одессы, контролёры уже прошли.

В день прибытия мы первым делом отправились на Привоз, где Юрка ждало глубокое разочарование – генератор его не был нужен и здесь, судьба его была решена – он был торжественно затоплен у причальной стенки одесского морского порта. Привоз поразил обилием колоритных персонажей, запомнился один, продававший женские сапоги, явно найденные им где-то на помойке. Он ходил, держа в каждой руке по сапогу, громко выкрикивая:

– Аляска, Аляска.

Когда он в очередной проходил мимо нас, я сказал ему:

– Чего ты с ними маешься?

– А что же мне с ними делать?

– Выкини их на х…

– Выкинуть?

– Конечно.

Мужик взмахнул руками, сапоги, описав высокую дугу, прилетели кому куда, раздались возмущённые возгласы, а мужик, не обращая ни на кого внимания, проследовал к выходу, громко размышляя вслух:

– Ну что за люди, я хожу два часа, предлагаю товар, никто не скажет, что товар не нужен. Хорошо нашёлся человек, объяснил.

В Одессе мы пробыли несколько дней, сначала побродили по городу, выпили по кружке пива в знаменитом «Гамбринусе», оказавшемся заурядной пивной с незаурядными ценами, прошлись по Дерибасовской, посмотрели Дюка с люка, спустились по Потёмкинской лестнице, в целом выполнили стандартную туристическую программу. Жили на окраине, сторговались с какой-то бабкой, Юрка уболтал старушку за сущие копейки, хотя и копеек у нас оставалось маловато. По завершении изучения города стали пытаться разобраться, как вернуться к родным и близким. Главной проблемой было отсутствие ясной информации: что происходит и что надо предпринять для возвращения.