Альхаор (СИ)

Были только оно и я. Была вечность. Вечность, которую они прожили. Вечность, которую они прождали. Вечность, которую они прождут.

Они собирали знания, они оставляли их нам. Оно узнало, что я храню знание. Оно дало мне ключ к знанию. В моих ладонях осталось семя. Оно завещало мне хранить их народ.

Едва занялся рассвет розоватой полоской на востоке, существо вздрогнуло и начало темнеть. Я чувствовала невероятную боль его и тоску. И ничем не могла помочь. Я поняла, что оно умирает. Оно протянуло прозрачную ладонь и прикоснулось ко мне. Я чувствовала его светлую радость от этого. Я скорбела вместе с ним.

Оно прощалось со мной трогательно и беззащитно.

Оно уходило…

Солнце озарило поляну.

Существо, потемневшее и ссохнувшееся стало похоже на срубленной и сожженное деревце. Ветер тряхнул кроны обступавших поляну деревьев, подхватил пепел и унес его.

Почему мы тоскуем по умершим? Я вспомнила любимые глаза мужа, вздохнула и отпустила.

8.

Паша и Денис мирно посапывали возле лодки. Костя подсел к ним, задумчивая пожёвывая травинку, потом посмотрел на неё и вытащил изо рта.

Кирилл Евгеньевич взял меня за руку. Над серебряным озером вилась дымка тумана.

- Они погибали от тьмы? – спросил он. Я кивнула. Он задумчиво покачал головой. – Не думаю, что это так. Скорее от обратного. То, что с ним произошло походило на сгорание. Мне кажется, ультрафиолет просто сжигал их. Небольшое нарушение озонового слоя влечет за собой увеличение дозы солнечных лучей, которые попадают на Землю…

Почему мы тоскуем по умершим? Если мы чувствуем их скорбь во время ухода, почему сейчас мы не можем почувствовать, как в мученьях рыдает Земля? Почему мы не чувствуем её смерть?

- Рано или поздно, солнце сожжет нас и все, что живет на планете. Мы можем исключить любое собственное вмешательство, избавиться от всего того, что напрямую воз-действует так сильно, но ведь даже дым от огня наносит мельчайшие повреждениях естественной защите нашей планеты…

В его словах не было пафоса или торжественности, только созвучная мне глубокая печаль.

- А давай пофантазируем, - он грустно улыбнулся мне. – Атланты, жители Атлантиды, были растениями, и они почувствовали перед извержением вулкана, что погибнут, если не уйдут с поверхности Земли. - Я закрыла глаза и опустила голову ему на плечо. Он обнял меня. Передо мной встал сияющий прекрасный город, спящие совершенные существа, укрытые зеленью, уменьшаются, становятся семенами. Они укладывают своё знание, единое для всех рядом с собой, в себя. Они засыпают, чтобы, возможно, уже никогда не проснуться. Голос мужчины становился яснее, глубже. – Их должен разбудить страж, который погиб сейчас. Что с ними будет?

- А что будет с нами? – тихо спросил Костя.

- Думаю, нам пора проснуться, - ответил Кирилл Евгеньевич.

Костя задумчиво кивнул.

00-00-000

И всё, что у нас осталось – вера. Мы верим, что однажды мы проснемся и над нами будет сиять солнце. Чистое и незамутненное.

Эпилог.

В ноябре следующего года ко мне приехали мальчики. Я их почти сразу узнала. Они привезли в городок широкую эко-акцию. Нашлись спонсоры, которые поддержали её. Костя, Денис и Паша похвастался студенческим института культуры.

Мы задержались после закрытия библиотеки и долго пили чай. К семи к нам присоединился Кирилл Евгеньевич. Он принес ватрушки из столовой. Я могла бы сама теперь ходить за ними, но мне было лень.

Мальчишки долго жаловались, что таких ватрушек нет Петербурге, там только дорогие и элитные. Я смеялась над тем, как они рассказывали об этом.

Денис хитро улыбнулся мне, посмотрев на мою правую руку.

А я и не скрывала. Всё же лучше вечерами гулять вдвоем, а не в одиночку.