Алхимаг: Черный ворон

Я с удовольствием остался бы в комнате до прихода гостей, но отец вручил мне список того, что следовало проверить. В этом не было необходимости, но алхимаг, видимо, приучал сына быть хозяином. А это значило, в том числе, следить за порядком. Так что я направлялся в библиотеку, чтобы выяснить, расставлены ли там книги в соответствии с каталогом. Это поручение дали одному из слуг ещё вчера, но не успели проконтролировать выполнение. Так что я бродил по огромному дому в поисках библиотеки. Спросить дорогу не мог, да и не хотел: ни к чему лишний раз напоминать людям, что я «забыл» то, что знал. Особенно если в этом не было прямой и насущной необходимости.

Заодно я изучал расположение комнат, чтобы ориентироваться в доме. При этом приходилось поминутно уворачиваться от спешащих во все стороны слуг. Я был удивлён, заметив через окно нескольких воинов в броне и с массивными автоматами. Они прохаживались мимо дома, явно охраняя его. Прежде я их не видел.

Когда я проходил мимо двух лакеев, поднимавших при помощи лестницы на потолок оторвавшуюся часть разноцветной бумажной гирлянды, тот слуга, что находился наверху, покачнулся, взмахнул руками и, потеряв равновесие, начал падать. Второй от неожиданности отпрянул, и его предплечье резко полетело назад — прямо мне в лицо! Попади оно в него, и перелом носа был бы обеспечен, но я вдруг стремительно отклонился, одновременно ударив лакея по руке раскрытой ладонью. Тот вскрикнул и, обернувшись, испуганно замер, вылупившись на меня. Обхватив предплечье, он попятился, затем, придя немного в себя, поклонился и сбивчиво забормотал извинения.

Второй лакей валялся на полу там, куда рухнул с лестницы. Он ничего не заметил и не понял: ему было не до того, чтобы осматриваться. Его стоны разносились по коридору.

Я быстро юркнул в ближайший проход и прижался к тяжёлой портьере.

Ох, ты ж, сука! Это что вообще было⁈ Я никак не ожидал, что так быстро среагирую. Это было слишком, слишком… стремительно! Человеческое тело не способно на такое. Я знаю, ведь я прожил в одном из них двенадцать лет. Так что это было? Защитный приём — ладно. Их я знал и умел применять. Дрались мы с братьями часто. Но как мне удалось отбить руку слуги и избежать удара, будучи пятнадцатилетним пацаном⁈ Откуда во мне эта быстрая реакция и чёткость? Организм словно сделал всё сам, инстинктивно. Куда быстрее, чем сделал бы я. Может, дело в теле гомункула? Николай предупреждал, что оно в разы превосходит человеческое.

Чуть дальше на противоположной стене виднелось зеркало в человеческий рост, и я подошёл к нему. Теперешний мой облик совершенно не походил на прежний, который я имел до смерти. Этот парень был симпатичней, мускулистей, прямее, широкоплечей. Идеальное тело и хорошее лицо, которое будет нравиться людям. С этими данными, да ещё будучи сыном высокопоставленного чиновника, учёного и царедворца, я могу стать в новом мире, кем угодно! Любые пути открывались для меня. И от этого захватывало дух! Даже только что произошедшее почти стёрлось из памяти, пока я придирчиво разглядывал себя в зеркале.

Меня привели в чувство голоса, доносившиеся из соседнего коридора. Слуги там переполошились. То ли поднимали упавшего лакея, то ли переживали, не пострадал ли сын хозяина. Прихватив по пути из хрустальной вазы яблоко, я поспешил дальше. Нужно было найти библиотеку. Я буду хорошим сыном, которым алхимаг сможет гордиться. Тем, для кого Николай сделает, что угодно, — так же, как недавно отдал щенка, хотя не хотел и не понимал, зачем он мне нужен.

* * *

Когда начали собираться гости, мне, как виновнику торжества, пришлось стоять в огромном холле, освещённом кучей трепещущих ламп (огонь в них явно был волшебный), и приветствовать прибывавших. Я всем кланялся, а стоявшая рядом Елена кратко поясняла, что сын пострадал из-за опыта и временно не может говорить. Николай тоже был здесь. Он обменивался с гостями парой фраз, улыбался, хлопал некоторых мужчин по спине. Похоже, большинство было его добрыми знакомыми. Приехали и дети. Всего шестеро, из которых трое были старше меня, двое младше, и один — мой сверстник. Естественно — все полные придурки.

И тут обнаружился ещё один сюрприз: одногодка оказался тем самым Михаилом — лучшим другом, утром пострадавшим во время неудачного эксперимента. Его левый глаз скрывала чёрная «пиратская» повязка, а на покрасневшей щеке виднелся тонкий белый шрам. Вопреки моим представлениям (я был уверен, что Михаил лежит в больнице или дома в окружении врачей, борющихся за его жизнь), приятель Ярослава Мартынова чувствовал себя прекрасно, был бодр и весел, поздравлял с Посвящением и Днём рождения.

— Смотри! — шепнул он, пока его родители разговаривали с Еленой и Николаем. — Видал⁈ — указательный палец тыкал в белый шрам ниже повязки. — Мой первый! У отца таких сотни две. Когда-нибудь и у меня будет столько же. А может, и больше!