Алхимические хроники

И с удивлением обнаружил, что, если верить полученным с помощью Магического Искусства данным, на расстоянии дюжины тролльих шагов от него находится генерал Октавио Громдевур.

Да не один, а целых четыре.

Охотник лежал в засаде, сосредоточенно следя за тем, как парень c магическим посохом разбрасывает мусор вокруг загогулин, нарисованных в пыли дороги. Его крепкие пальцы рассеянно перебирали веревку, которой предполагалось ловить мага. Конечно, по всем правилам восточно-шумеретского гостеприимства следовало бы раздобыть нюртанговые сети, но где ж их взять? Оставалось только надеятся, что у мага кончится его волшебный запас, или, как предложил осторожный рыболов, уговорить парня добровольно сдаться, снисходя к уговорам и нуждам жителей Монти-над-Бродом.

Таиться за грудой валунов было скучно, и охотник, пользуясь случаем, вспоминал прелести госпожи Кугль. Ах, прекраснейшая! Твоя запеченная утка с черносливом выше всяческих похвал! А как ты готовишь сдобные пшеничные лепешки! У охотника, скажем прямо, были определенные подозрения относительно товарища-рыболова – что-то он подозрительно часто устраивал инспекцию колодца госпожи Кугль, на предмет возможного обнаружения тритонов или серебряных карасей. Но госпожа Кугль… ах, разве можно подозревать в неблаговидных поступках это ласковое, нежное создание с крепкими ручками, которые с такой любовью подавали на стол зажаренного с румяной корочкой барашка! Ах, милая! Скорей бы вторник…

В брюхе охотника-монтийца забурчало. вот клятое магическое варево! А еще таким вкусным казалось! И почему хорошей еды в нашей жизни так мало?

Мысли переключились на бронзовый котел, пыхтящий в нескольких шагах. А может, там еще что-то съедобное осталось? Послать бы цыца, он маленький, пролезет под камнями, волшебник и не заметит.

- Эй, цыц! Ты где спрятался?

Тут послышались спешно приближающиеся шаги, монтиец повернулся, и увидел нужного цыца, отчаянно машущего руками и балаболящего по-своему, по-цыцки. Приблизившись, тот залополатал еще интенсивнее, подпрыгнул и топнул, сердясь, что его опять не понимают, и принялся жестикулировать.

Если охотник правильно расшифровал цыцовские махи и дрыганья, то в ближайших кустах сидели бабы, собирающиеся на них, то есть на общество любителей самогона, травок и госпожи Кугль, сейчас поохотится. Нет, а чего так орать-то? Бабы – дело хорошее, вот госпожа Кугль, опять же…

Цыц рассердился, что его не поняли, задергался локтями, будто пытался взлететь, и еще раз обозначил у себя воображаемый бюст, насколько хватило размаха рук, и снова показал на овражек позади себя.

Да чё ты, я дурной, что ли? всё понял… Сейчас пойду, объясню этим бабам, что у нас важное дело, вот поймаем мага, заставим его сварганить нам еще вкусненького в свистящем котле, а потом уже…

- Тссс! – зашипел на охотника и цинца из соседних кустов скучающий в дополнительной засаде отшельник.

- Ша! – цыкнул на соучастников рыболов. – Чего вы распелись?! Чего вы…

И тут, если судить по сдавленному звуку, с трудом преодолевшему мышечные спазмы и вырвавшемуся из глотки рыбаря, произошло нечто ужасное. Охотник повернулся, чтоб выяснить предмет предполагаемого удивления товарища, или, чем демоны не шутят, возможной угрозы, и почувствовал… почувствовал себя очень странно.

Старая, поношенная куртка вдруг затрещала по швам, лопаясь на спине и плечах, стало очень тесно в штанах, старенькие сапоги не выдержали напора внезапно увеличившейся ступни, и пальцы, перебиравшие веревку, вдруг распухли до совершенно невозможных размеров. Охотник в ужасе посмотрел на свои – ЧУЖИЕ!! – ладони, заморгал, не понимая, повернулся к резко замолчавшему другу-травнику…

Рядом, вместо такого привычного низенького, щуплого косоглазого цыца стоял совершенно незнакомый мужик квадратного сложения, с шеей, которой позавидовал бы племенной бугай господина Охи, с ручищами, способными гнуть подковы, с косой хитрой рожей – мужик, на котором тряпочками держались лопнувшие по всем швам цыцовские обноски.

Мужик вылупился на свои ладони, подергивая то мизинцем, то указательным пальчиком, будто не верил, что эти руки – его собственные. Потом поднял личико, перевел взгляд на охотника – и заорал по-своему, по-цыцовски, балоболя со страшной скоростью, судорожно ткнул пальцем в сторону овражка, будто объясняя, что все беды идут оттуда, подскочил, и бросился, теряя лоскутья одежды, на злокозненного мага.

Ах, он, подлый! Разгадал наши планы по поводу похищения и решил опередить! Да шиш тебе! Сейчас ты у нас попляшешь!

Охотник отработанным жестом засунул веревку за пазуху, подхватил ближайший камень и с леденящим кровь бойцовским кличем бросился на врага.