Алхимические хроники

- Напа очень грустная, - заметил Фриолар. Помолчал, обдумывая всё, что успел за короткое время увидеть в «Алой розе». Потёр подбородок. – А что Питбуль говорит по этому поводу?

- Мерзкий Пит умотал в мерзкий Уинс-Таун мокнуть под мерзким ллойярдским дождем, - ответила Далия. Выражение ее лица стало каким-то странным, что побудило Фриолара задать вопрос, уж не поссорились ли Далия и ее вечный научный оппонент в очередной раз. Из-за кого? снова разумные гоблины?

- Нет. Он повез домой очередной псевдонаучный компилятивный субклинический бред, чтоб посвятить его королю Тотсмиту I. Хочет, чтоб его простили за наши летние похождения… Ну, ты помнишь, я рассказывала…

- Мельком. Я так и не знаю подробности.

- Подробности… - Далия печально подперла нежный подбородок перепачканным в чернилах кулачком и устремила грустный взгляд на стену и вершину платьевого шкафа. – Подробности будут, когда Тотсмит рассердится и прикажет посадить Пита в тюрьму… Палачам отдаст… Или извращенцам-исследователям…

- Ну, не плачь. Может, оно как-то обойдется? - принялся утешать мэтрессу алхимик. Далия представила, как на мэтре Питбуле ставит алхимические эксперименты кто-нибудь другой, а не она – допустим, какая-нибудь красноглазая ллойярдская вампиресса с плотоядной ухмылочкой и в стильно-алой обтягивающей мантии, всхлипнула и пристроила переполненную тягостными размышлениями голову на крепкое плечо собрата по научной школе.

Дверь мрачно исполнила долгий, томительный скрип. Далия и Фриолар обернулись. В дверном проеме возвышались две фигуры.

- Разврат, - с торжеством в голосе выдала мэтресса Долли.

- Полный разврат, - поддержала ее госпожа Гиранди. – Напа, ты не должна допускать подобное поведение в своем доме, - повелительным тоном обратилась госпожа секретарша к своей юбке.

- Не должна, - добавила Долли, потрясая указательным перстом в тот же адрес.

Дамы неспешно развернулись, и, скрипя половицами и корсетами, удалились.

На пороге осталась грустная маленькая Напа.

- Ребята, вы чего? – спросила она. Фриолар подскочил, поднял Напу на руки, усадил рядом с Далией – от возмущения та потеряла дар речи, что было к лучшему; сам сел на полу, напротив.

- Напа, - сочувственно и напористо начал Фриолар. – Я вижу, что с тобой что-то случилось. Ты хорошо себя чувствуешь? Может, у тебя что-нибудь болит?

Напа покачала буйной каштановой шевелюрой. Понурилась. Сложила ручки на коленочках.

- Напа, я тебя не узнаю. И Далию, если уж на то пошло, тоже. Вы же умные девочки! А ведете себя, как… как… Как две взбалмошные курицы! Вы же алхимики!

- Я только учусь, - ответила Напа. И в гномьих глазах еще явственней заблестела влага.

Далия вспомнила свой последний научный спор, в ходе которого она, используя мэтрессу Долли и Изольду в качестве наглядного материала, доказала мэтру Питбулю, что разум должно считать относительной величиной кумулятивной множественности, обратно пропорциональной индексу численности[12], и всхлипнула еще натуральнее, чем прежде.

- Почему бы вам не оценить ситуацию и не наметить перспективы изменений рационально, разумно и взвешенно?! – удивился представитель противоположного пола. - Вы же сапиенсологи! – не спотыкнувшись на трудном слове, выговорил Фриолар.

- Не надо комплиментов, Фри-Фри… - отмахнулась мэтресса. – Не надо пошлых комплиментов…

- Вы же такие замечательные! – продолжал агитационно-гипнотическое воздействие Фриолар.

- Мы несчастные, - в голос зарыдала Далия.

- Очень несчастные… - обняла подругу Напа. И тоже, наконец, расплакалась.

Далия уткнула нос в макушке гномке, заливаясь горькими слезами. Напа вторила ей, растекаясь сопельками по экватору мантии мэтрессы и икая после особенно громких рыданий.

«Надо что-то с этим делать,» - решил Фриолар, с тихим ужасом наблюдая такое не свойственное ни одной, ни другой даме поведение. – «Вот только что?»

Потребовалось немало рассказов о взбалмошном работодателе и буднях на службе в Башне – иногда смешных, иногда лирически-познавательных, иногда откровенно скептических, а также целая бутылка тривернского вина, чтобы девочки немного успокоились и прекратили лить слёзы. За это время обе особы из Университета потихоньку удалились по своим делам. Убедившись, что в «Алой розе» хотя бы на некоторое время воцарились тишина, спокойствие и относительная гармония в функционировании гормональной сферы ее обитательниц, Фриолар отправился искать совета у специалистов.

Собственно, повидать хотя бы одного - вернее, одну, - из означенных «специалистов», ему все равно бы пришлось. Ибо госпожа Фиона, истосковавшаяся по контролю за сыном, каждую неделю неукоснительно присылала почтовых вОронов с далеких Риттландских островов, бомбардируя своих сестер письмами с требованиями отчетов о состоянии Фриолара. Матери, они все такие. Считают, что если не указывать своим детям, что делать, они нос расшибут, когда попытаются порог перешагнуть.

Фриолар направил свои стопы к тетушке Пионе. Из трех наличных теток эта была самой жизнерадостной.